Принцесса в розовом

Очень странно, но и бабушка подарила мне кое-что из моего списка. Не гимнастические кольца, конечно, не щетку для Толстого Луи, не новый комбинезон. Это было письмо, объяв­ляющее меня официальным спонсором насто­ящей» живой африканской девочки-сиротки по имени Иоанна!!!!!! Бабушка сказала:

— Я не могу помочь тебе преодолеть миро­вой голод, но, по крайней мере, могу помочь тебе кормить хотя бы одну маленькую девочку, что­бы она не ложилась спать голодная.

Я так изумилась, что чуть не ляпнула:

— Бабушка, ты же ненавидишь бедных!

Это правда, страшно ненавидит. Когда ба­бушка видит сбежавших из дома подростков — панков и рокеров, которые сидят у Линкольн-Центра в кожаных куртках и Док Мартенах, с самодельными плакатами «Бездомный и го­лодный», она всегда шипит:

— Если бы вы перестали тратить деньги на татуировки и пирсинг, то вполне могли бы снять чудесную квартирку в «Нолите»!

Но, наверное, Иоанна — другое дело, так как у нее, скорее всего, нет родителей где-нибудь в Вестчестере, которые сходят с ума от беспо­койства за нее.

Я не знаю, что такое случилось с бабушкой. Я ждала, что она подарит мне норковую накид­ку или еще что-нибудь не менее чудовищное. Но дать мне что-то, чего я действительно хоте­ла... Помогать мне кормить голодного ребен­ка... Это очень заботливо с ее стороны. Я все еще не пришла в себя от удивления.

По-моему, мои мама с папой точно так же обалдели. Папа, как увидел, что подарила мне бабушка, так сразу заказал себе графинчик ко­ньяка, А мама несколько минут просидела мол­ча. Это случилось впервые после того, как она забеременела. Я не шучу, это правда.

Затем свой подарок вручил мне Ларе. Это, ко­нечно, неправильно, по дженовийскому этикету не положено принимать подарки от телохрани­теля. Вот, например, посмотрите, что случилось с принцессой Стефани из Монако: ее телохрани­тель подарил ей подарок ко дню рождения, и она ВЫШЛА ЗА НЕГО ЗАМУЖ. Все это было бы прекрасно, если бы у них были какие-нибудь об­щие интересы. Но телохранитель Стефани не интересовался выщипыванием бровей, а она явно ничего не знала о приемах джиу-джицу, так что пришлось ей начинать все сначала.

Но Ларс, конечно, многое вложил в свой по­дарок.

ЛАРС

Настоящая бейсбольная кепка команды « Бомба» нью-йоркской полиции, которую Ларе получил от офицера этой команды, когда про­верил номера «Плазы» на предмет обнаружения взрывных устройств перед приездом Папы Рим­ского. И подарить ее мне — необыкновенно мило со стороны Ларса, потому что я знаю, как он ею дорожит. Этот подарок доказывает насто­ящую преданность Ларса мне. И я сильно со­мневаюсь, что он хочет жениться на мне, так как он влюблен в мадемуазель Кляйн, как и все нормальные мужики, которые оказываются в радиусе пяти метров от нее.

Но самый лучший подарок, конечно же, был от Майкла. Он не стал дарить его мне перед все­ми. Он подождал, пока я встану, чтобы пойти в туалет (где я сейчас и нахожусь), и пошел вслед за мной. И, как только я начала спускать­ся вниз по ступеням, ведущим в комнату для леди, сказал:

— Миа, это тебе. С днем рождения, — и про­тянул мне плоскую маленькую коробочку, за­вернутую в золотую фольгу.

Я удивилась почти так же сильно, как и ког­да бабушка подарила мне свой подарок.

— Майкл, — только и могла произнести я, — ты же уже сделал мне подарок! Ты написал мне песню! Тебя наказали из-за меня!

Но он покачал головой,

— Ерунда. Это был не подарок. Вот подарок.

Коробочка была маленькая и плоская, и я подумала: а вдруг это пригласительные би­леты на выпускной... Я подумала: а вдруг Лилли сказала Майклу, как сильно я хочу пойти туда с ним, и он пошел и купил эти билеты, что­бы удивить меня.

Конечно, когда я открыла коробочку, то уди­вилась. Потому что там были вовсе не пригла­сительные на выпускной.

Но тоже потрясающая вещь.

МАЙКЛ

Ожерелье с крошечной серебряной снежин­кой.

— Это с Зимнего Карнавала, — сказал он, будто боялся, что я не узнаю. — Помнишь, с потолка в спортзале свисали бумажные сне­жинки?

Естественно, я помню снежинки. У меня есть одна, хранится в ящике прикроватного сто­лика.

И, да, это, конечно, не билеты на выпуск­ной бал и не амулет с гравировкой «Собствен­ность Майкла Московитца», но уже очень, очень близко.

И я обняла Майкла прямо там, на лестнице, и крепко-крепко поцеловала, прямо перед офи­циантами, и гардеробщицей, и еще кем-то там. И мне все равно, кто именно смотрел. Честное слово, в тот момент любой корреспондент мог снять целую серию кадров и вывесить завтра во всех газетах под заголовком «Принцесса зани­мается любовью в общественных местах », и мне бы было все равно! Даже глазом бы не моргну­ла! Вот как я была тогда счастлива.

То есть не была. А счастлива. Вот как я сча­стлива. Какая я счастливая. Даже пальцы дро­жат, когда я пишу все это, потому что впервые в жизни, кажется, я достигла верхних веток дерева Юнга по самоакту...