Принцесса Ватикана. Роман о Лукреции Борджиа

Я медлила, но не потому, что хотела остаться. В чем дело? Джованни лежал, устремив взгляд перед собой, будто меня тут и нет. Я выбралась из кровати; от прикосновения к холодному полу меня пробрала дрожь. Джулия набросила мне на плечи шаль, опустилась на колени, чтобы надеть мне на ноги домашние туфли. Я была так поражена слаженностью происходящего, что даже не успела пожелать доброй ночи моему мужу, – и Джулия увела меня. Выходя, я бросила взгляд через плечо: Джованни оставался в постели, папочка стоял спиной ко мне, но я видела напряженность в его позе. Его плечи возвышались, как зубцы бойниц.

Джулия провела меня по проходу, через дворик и в наши покои. Пантализея и остальные дамы шествовали позади, неся мои помятые свадебные одеяния. Я вдруг осознала, что понятия не имею, где Адриана. Я потеряла ее из виду во время вечерних развлечений, но ее отсутствие заметила только теперь.

– Я сделала что-то не так? – отважилась наконец спросить я, когда мы поднимались по лестнице.

– Нет. – Джулия остановилась у дверей спальни. – Вернее, ты все делала как надо в том, что касается твоего мужа. Но этот танец с Чезаре… – ее снисходительный смешок как ногтями резанул мои уши, – он был очарователен, но вряд ли уместен. С этого момента ты должна проявлять осторожность. Пусть и формально, но ты теперь замужняя женщина.

– Но он же мой брат! – Я была настолько ошеломлена этим неожиданным поворотом, что ее наглость даже не разозлила меня. А ведь я могла ответить, что уж не той читать мне нравоучения, кому целый вечер засовывали мясо за корсаж. – Он пригласил меня на танец, что в этом дурного? Джованни не хотел танцевать, поэтому… – Я остановилась на полуслове. Она смотрела на меня с необыкновенно странным выражением. – Что случилось? Что я такого сделала?

Может, мой танец с Чезаре не понравился папочке, который теперь в наказание убрал меня с брачного ложа? Но я не видела в этом никакого смысла. Он должен был понимать, что танец поможет мне расслабиться. Может быть, Джованни пожаловался на меня? Я попыталась вспомнить, не подходил ли он к папочке во время пиршества. Нет, он неизменно был со мной, я сама однажды отошла от него – пока танцевала. Он даже потом похвалил мой танец.

– Его святейшество ждет от тебя повиновения, – резко сказала Джулия. – Эта… – Она помедлила. Несмотря на теплую ночь, я плотнее закуталась в шаль. – Эта страсть… – она взглянула мне в глаза, – эта страсть, которая связывает тебя и Чезаре, не должна влиять на твои отношения с мужем. Для нас важно не нанести оскорбления Милану.

– Не нанести оскорбления?! – Во мне начал закипать гнев. – Тогда я должна быть сейчас со своим мужем. Разве не так полагается после свадьбы?

Да оставалась ли она сама в спальне с Орсино в брачную ночь? Или прямо отправилась в постель к папочке?

Она холодно улыбнулась:

– Что ты понимаешь в таких делах? Тебе всего тринадцать. Вы станете настоящими супругами, только когда ты будешь готова. Об этом сказано в твоем брачном договоре. Ты понимаешь?

– Но если я слишком молода, чтобы быть женой, то зачем вообще выдавать меня замуж?

Я знала, что у нас долг перед кардиналом Сфорца, о котором говорил Хуан, но не могла не задумываться: а так ли уж это необходимо? Дорогое пиршество, свадебное платье, музыка – мне казалось, что затраты слишком уж велики.

– Ты явно ничего не понимаешь, – раздраженно вздохнула Джулия. – У тебя еще не начинались месячные. А поэтому ты не женщина. Твой брак должен оставаться только формальным, пока не разрешит его святейшество.

Такого унижения я еще не испытывала. Да, месячные у меня не начинались, но она сказала об этом так злобно, точно хотела еще раз напомнить о своем превосходстве. Ей как будто было приятно вытащить меня из брачной постели и подчеркнуть: именно я не готова к браку, вся ответственность на мне. Я ненавидела ее за это, хотя и понимала, что брак – это взаимовыгодная сделка между семьями. Если же в браке рождается любовь, это нужно воспринимать как дар. И в самом деле, ведь папочка когда-то любил мою мать, как теперь Джулию, но Ваноцца несколько раз была замужем за другими мужчинами, и папочка не возражал. Он, конечно, сам не мог жениться, потому что принял обет. И все же я никогда не считала брак следствием страсти – скорее уж это была обязанность, которую женщины должны выполнять. Да и пример Джулии показывал, как мало значит звание супруги.

– Ты должна была подготовить меня, – сказала я. – Когда я спрашивала тебя о брачной ночи, ты мне этого не объяснила, хотя знала наверняка.

– Не знала. Решение тогда еще не было принято. Его святейшество ждал до последнего момента, прежде чем использовать эту оговорку. Если бы месячные у тебя начались до сегодняшнего вечера, ты бы осталась на брачном ложе. Лукреция, меня удивляет твой тон. Мне казалось, ты должна радоваться предусмотрительности его святейшества.