Принцесса Ватикана. Роман о Лукреции Борджиа

Мы с Адрианой сидели на стульях под колоннадой, вышивали салфетки для монастыря Сан-Систо, в котором я обучалась. Мы потели в наших платьях. Грозы могли швыряться градом и проламывать крыши, но жара не спадала. Воздух был душен, влажен, вызывал страхи перед неминуемым смертельным поветрием.

– Даже кардиналы курии набрались храбрости и упрекают Родриго в возвышении Чезаре.

Она сделала паузу, чтобы убедиться, что мы слушаем.

– Понять не могу, против чего они возражают, – срывающимся голосом сказала я. – Чезаре – кардинал Валенсии вот уже больше года.

Джулия, обнажив шею, провела рукой по горлу:

– Вот против этого они и возражают, потому что церковный закон запрещает возведение в кардинальский сан незаконнорожденного сына. Один престарелый кардинал Коста, кажется, удовлетворился декретом Родриго, в котором утверждается, что Чезаре – сын Ваноццы и ее первого мужа, но остальные требуют лишить его сана. Узнав об их планах, его святейшество пригрозил назначить столько новых кардиналов, что вся Италия станет подотчетна одному ему. – Она рассмеялась. – Можно только порадоваться тому, что кардиналы не знают о другом тайном эдикте Родриго, подготовленном по настоянию Чезаре. В этом эдикте утверждается, что Чезаре – Борджиа.

Мне хотелось швырнуть в нее вышивкой, призвать молнию, чтобы поразила ее на месте. Точно такие же чувства возникли и у Адрианы: она смерила Джулию испепеляющим взглядом.

Джулия ничего не заметила.

– И словно этого мало, из Испании дошли слухи, что Хуан так и не удосужился стать настоящим мужем своей жене. Вы можете себе представить такое? Бедняжка томится вот уже больше месяца, а он проводит время со своими новыми друзьями, для развлечения побивая камнями кошек и собак.

При упоминании имени Хуана я стиснула зубы. Он явно ничего не сказал Джулии о той ночи, и она пребывала в счастливом неведении о моей осведомленности.

– Он оправдывает опасения Чезаре, – продолжала Джулия. – Уже потратил все свои деньги, и ему пришлось просить доступа к доходам герцогства, в чем королева Изабелла ему отказала. Прислала Родриго письмо с условиями, на которых герцогство останется за Хуаном.

Пяльцы с вышивкой задрожали в моей руке.

– Dio mio, ты хоть когда-нибудь слушаешь себя? – не выдержала Адриана. – Эти постоянные претензии и знание частных дел его святейшества. Неужели ты думаешь, что делаешь нам честь? Думаешь, нам приятно видеть, как ты в презрении попираешь и свой брак, и жалкие остатки своей репутации заодно?

Джулия побледнела. Я с трудом подавила удовлетворенную улыбку. Джулия с Адрианой и прежде не очень дружили, но сегодня Адриана в первый раз высказалась столь определенно. Джулия на какое-то время потеряла дар речи, а когда обрела его, не смогла скрыть ярости:

– Да как… как вы смеете говорить мне такие гадости?!

– Кто-то ведь должен тебе сказать! И потом, я сказала одну только правду.

– Никакая это не правда! – Джулия в гневе вскочила на ноги. Мой Аранчино, лежавший в тени у фонтана, вытянул лапку, показывая коготки. – Мне плевать, что обо мне говорят! Чернь ничего не знает о высших узах, связывающих меня с его святейшеством.

– Ой ли? – Адриана смерила ее взглядом. – Я готова биться об заклад, в этом городе не осталось ни одного человека – знатного рода или низкого, – который не знал бы об этих так называемых высших узах.

Джулия посмотрела на меня. Я стиснула зубы. Еще не пришло время бросить ей вызов открыто, и я опасалась, что она может почувствовать произошедшие со мной перемены. Пока что она ничего не заметила, но только потому, что не считала меня способной что-либо скрывать. Как долго мне придется молчать?

– А ты – такая целомудренная и самодовольная! – зло проговорила она. – Ты тоже поддерживаешь эту клевету на меня? А ведь я была тебе как сестра. Или ты только делаешь вид, будто мы с тобой друзья, потому что тебе отец так приказал, хотя на самом деле ты меня ненавидишь, потому что хочешь, чтобы он целиком принадлежал тебе?

Я посмотрела ей в глаза. В первый раз я не смогла скрыть свою ненависть. Видимо, она увидела это, но все равно тряхнула головой, словно мое чувство не имело никакого значения:

– Родриго любит меня. На твоем месте я бы имела это в виду, потому что теперь, проводив Хуана в Испанию, он не имеет выбора, как только удовлетворить просьбу Джованни Сфорца позволить ему увезти тебя в Пезаро в конце года. Он твой муж и имеет на это право, – добавила она. – И даже его святейшество не может ему отказать.