Принцесса Володимирская

У подъезда дома епископа Шенк нашел карету Алины. Он быстро вошел в дом и без доклада отправился в горницы.

Он нашел Алину в кабинете Игнатия почти без чувств. Епископ сидел у письменного стола в страшном волнении. Алина лежала на диване бледная и в состоянии полупомешанной.

– Что такое? – воскликнул Шенк.

– Берите вашу возлюбленную! – выговорил Игнатий насмешливо и дерзко. – Увозите ее из Парижа куда хотите!

– Что это значит, господин епископ? – спросил Шенк.

– Значит, что вы мальчишка или дурак. Вы сумели убить ее мужа в ее же доме. Ну так теперь и распутывайтесь как знаете!..

– Что же я мог сделать?.. Но посоветуйте нам, что делать теперь? Там труп его, а рядом запертые мною свидетели убийства. А внизу полиция! Что сказать или сделать?

– Взять эту женщину! – крикнул Игнатий вне себя. – Взять и идти с ней куда угодно… хоть топиться!..

– Что вы хотите сказать? Принцесса, полагаю, может надеяться…

– Принцесса?! Принцесса!! Благодаря болвану, который истратил на нее даром полтораста тысяч франков. Полтораста тысяч! Затем, чтобы искать через месяц другую принцессу… Ах я дурак! – воскликнул Игнатий, взяв себя руками за голову. – Просто дурак и дурак!

– А? Я понимаю все… – вымолвил Шенк. – Так нам теперь обоим уходить… Мы не нужны. Мы не сумели разыграть комедии, наделали глупостей и неосторожностей. Вам нужна другая принцесса! Согласен! Но только помните, господин епископ, что когда у вас явится эта другая всероссийская принцесса, то я и Алина явимся сделать две вещи. Она скажет правительствам Франции и России, что была нанята вами в принцессы за полтораста тысяч. А я… Я просто прирежу вас ради собственного удовольствия. Я уж столько хороших людей нарезал, что одного такого, как вы, прибавить – семь грехов отпустится.

– Идите вон! – крикнул Игнатий вне себя.

– Алина, пойдемте… Тут нечего делать. А надо скорее бежать из Парижа!..

Алина встала и, бледная, шатаясь, двинулась…

– Я моих прав не уступлю… – выговорила она. – Я верю, что я принцесса русская, наследница прав…

– Подите вон! – снова воскликнул Игнатий. – Таких принцесс, как вы, я завтра найду десяток… Лучше вас, да и дешевле… Вон отсюда!

– Да свидания, господин иезуит! – крикнул Шенк. – Мы увидимся! Но вам обещает Шенк, дает слово…

– Вон! Или я позову людей и велю вас выкинуть.

Шенк и Алина вышли из кабинета Игнатия…

На крыльце они остановились. Шенк приказал лакеям возвращаться с каретой домой, так как принцесса хочет прогуляться инкогнито пешком.

Карета и люди отъехали от дома.

– Ну-с? Куда же? – выговорил, злобно улыбаясь, Шенк. – В Германию?

Алина молчала…

– На почтовый двор, – продолжал Шенк раздражительно. – Взять места и уехать. У меня пятьсот франков. Доедем. После полутораста тысяч – пятьсот немного… Трехсотая доля… Да что же делать? Такие ли метаморфозы бывают на свете! Однако недолго же мы с вами владели престолом!

...

Конец третьей части

Часть IV

I

Престол и императорская корона! Священные права на владычество над громадной страной, над многомиллионным народом! Волшебная и великая будущность! Все дары природы, какие только оставалось еще фортуне дать своей любимице… Стало быть, наконец все возможно, наконец все возможно на земле!

Вот что было у красавицы без имени, без отечества, без родных, простой авантюристки! Да. Было!!

Теперь не оставалось ничего. Теперь снова длилась пошлая жизнь с обыденными нуждами и заботами, и даже почти нищета, грозящая голодом!

Страшное отчаяние явилось последствием этого оборота колеса фортуны.

Алина была близка к умопомешательству и даже к самоубийству!

И только верный друг Шенк, понимая, что имеет дело с женщиной душевнобольной и сраженной внезапным ударом судьбы, спас Алину, уверяя и клянясь, что дело еще может быть поправлено и что Игнатий снова обратится к ней с примирением.

Покинув Париж и Францию, беглецы остановились на время в маленьком городишке за Рейном, недалеко от Страсбурга. Положение их было бедственное и казалось еще тяжелее и безысходнее после блестящего положения в Париже.

Трудно было примириться с обстановкой крошечного домика в маленьком местечке после дворца около Лувра и целого штата придворных. Несмотря на это незавидное положение, будущность представлялась еще хуже.

Шенк расходовал уже последнюю сотню франков, оставшуюся в кармане.

Шенк всегда говорил, что такой человек, как он, не пропадет никогда в большом городе, в столице, но всегда пропадет в маленьком городке. Все те ловкие проделки, которые давали ему средства к жизни, были возможны только в больших городах. В маленьких местечках, где все жители наперечет и где у самого богатого – средства маленькие, для Шенка не было достаточной наживы.

Как ни придумывал барон средства вывернуться из беды, он ничего не мог придумать. Алина, со своей стороны, была в полном отчаянии, чувствовала себя несчастнее, чем когда-либо. При полном упадке нравственных и даже физических сил она целые дни проводила молча в кресле в углу маленькой горницы. Шенк ухаживал за ней, как нянька за ребенком, утешал, шутил и старался расшевелить ее.