Принцесса Володимирская

У герцога было и свое войско, хотя малочисленнее одной дивизии короля прусского. В Лимбурге чеканилась монета с изображением профиля герцога Филиппа, но подданным строго воспрещалось разменивать или увозить монету за пределы государства. Впрочем, в соседних государствах монету эту не любили, и она могла безопасно вращаться в среде лимбуржцев, не исчезая за пределы Лимбурга. Наконец, у маленького монарха были и свои ордена, которые он жаловал очень щедро, так как за эти пожалования взималась пошлина – довольно большие деньги, которые немало увеличивали скромный бюджет герцога. Этих орденов было два: Голштейн-Лимбургского Льва и Четырех Императоров. Законность существования последнего оспаривалась, и его брали неохотно самые отчаянные любители знаков отличия. Зато Лимбургский Лев красовался на груди всякого рода личностей во всех европейских государствах, и в их числе – на многих авантюристах и проходимцах. Не один герцог Филипп раздавал кресты, собственно говоря, торговал этой выгодной статьей дохода. То же самое, в более широких размерах, практиковалось во всех маленьких странах Европы.

Дела герцога за это время были далеко не в блестящем положении. Графство Оберштейн принадлежало ему лишь наполовину, причем большею частью владел Трирский курфюрст, а графство Стирум было заложено предшественником герцога Филиппа, братом, которому он неожиданно наследовал. Стирум герцог старался теперь всячески выкупить из рук еврейского банкирского дома.

Вследствие хлопот всякого рода герцог выписал к себе графа Рошфора из Парижа, заменил его другим посланником, а его собирался назначить гофмаршалом своего двора.

Эта перемена и повлияла на всю судьбу Алины…

Будь Рошфор посланником в Париже по-прежнему, он мог бы письменно просить разрешения у герцога на свою женитьбу ради одной формальности. Теперь же, прежде нежели иметь право ввести Алину в резиденцию и в замок своего монарха в качестве будущей жены гофмаршала его двора – то есть первой и главной придворной дамы, – Рошфор поневоле должен был представить ее герцогу в качестве невесты.

Граф ни минуты не сомневался, что монарх дозволит ему жениться на такой красавице, как Алина, да еще вдобавок на принцессе русского царствующего дома…

Не этого боялся Рошфор.

Он боялся, что влюбчивый монарх сам способен прельститься Алиной и, пожалуй, предложить ей тоже руку, сердце и звание герцогини Голштейн-Лимбургской.

Единственное, на что мог надеяться граф, было положение герцога как монарха. Венский кабинет мог косо поглядеть или просто не дозволить пылкому имперскому князю жениться на принцессе, которая со своей рукой как бы передавала ему тоже претендентство на императорский российский престол. Фридрих Прусский мог точно так же озлобиться на миниатюрного монарха Лимбургского. А этого «нового» короля или «бранденбургского фельдфебеля», как его звали враги, все мелкие имперские государи боялись чрезвычайно.

Вдобавок и Фридрих и Мария-Терезия после семилетней войны находились теперь с Россией в самых дружеских отношениях, в особенности после последнего дележа Речи Посполитой и ввиду нового и окончательного раздела.

Итак, даже политические соображения могли остановить герцога… Следовательно, женою монарха Алина быть не может, а в наложницы, конечно, не пойдет. Это утешало наивного графа Рошфора, который, будучи еще с Парижа страстно влюблен в Алину, будучи знаком даже с графом Осинским, все-таки ничего не знал о прежней жизни и поведении красавицы.

Курьер графа поскакал в резиденцию герцога Нейсес, а жених и невеста с нетерпением ожидали приглашения явиться туда же. Рошфор сгорал от любви. Алина относилась к нему любезно, но чувствовала, что никогда не полюбит графа. Он был красив, но не в ее вкусе…

Если теперь Алина нетерпеливо ожидала ответа из Нейсеса, то исключительно из боязни того, что может случиться во Франкфурте.

Все здесь могло вдруг перевернуться и погибнуть! Всякий раз Алина могла попасться на глаза какого-нибудь смелого гражданина, который заявит, что прекрасная очаровательница – музыкантша Алина Франк… Талантливая артистка! Конечно! Но тем не менее жившая когда-то концертами, до чего не допустила бы себя Володимирская принцесса. Но это еще было меньшее зло, которого боялась Алина в центральном городе Германии, где бывало много путешественников и более движения, нежели в Берлине или Вене. Алина боялась повстречаться с кем-либо из очевидцев своих неприличных подвигов во время странствования с Ван-Тойрсом.

Тогда она явилась бы уже в глазах графа простой авантюристкой и женщиной сомнительного поведения.

Алина сидела в гостинице безвыходно, избегая всяких встреч. Граф только удивлялся, какой домоседкой уродилась Алина. В Париже когда-то она много выезжала; но с тех пор, как Рошфор познакомился с ней, Алина перестала много выезжать.

Рошфор не знал, конечно, что познакомился с Алиной в то время, когда она узнала о появлении в Париже Генриха Шеля.