Принцессы Романовы: царские племянницы

Помолвка с немецким принцем была разорвана, и в апреле 1874 года, когда жених приехал в Шверин, состоялось новое обручение. А в августе в Санкт-Петербурге была отпразднована свадьба, причем понадобилось специальное разрешение императора, чтобы невеста могла сохранить свою веру. Дело совершенно неслыханное по тем временам – с тех пор, как великие князья стали брать в супруги иностранных принцесс, те всегда принимали православие. Кроме этой. Да, Мария, ставшая в России Марией Павловной, всегда умела настоять на своем.

Правда, судьба отплатит ей за разорванную помолвку – спустя годы история повторится с ее дочерью, но уже в зеркальном отображении. На этот раз инициатором разрыва станет жених… Но мы забегаем вперед.

Супруг Марии Павловны, великий князь Владимир Александрович, был третьим сыном императора, однако же после смерти самого старшего брата, оказался в непосредственной близости к трону, сразу вслед за наследником престола, будущим императором Александром III. Соответственно, положение его при дворе было достаточно высоким. Когда деверь взошел на престол, Мария Павловна стала третьей (после вдовствующей императрицы и императрицы нынешней) гранд-дамой российского императорского двора. Позднее, когда на престол взойдет племянник супруга Николай II, у нее будет свой собственный двор, который затмит императорский.

Князь Феликс Юсупов писал в своих мемуарах: «Великий князь Владимир с женой всегда проводили лето в Царском Селе. Великая княгиня точно сошла с картины ренессансного мастера. Она была урожденной герцогиней Мекленбург-Шверинской и по рангу шла сразу за императрицами. Ловкая и умная, она прекрасно соответствовала своему положению. Со мной она охотно болтала и любопытно-весело слушала рассказы о моих похожденьях».

А вот воспоминания племянницы ее мужа, тоже Марии (Мисси), будущей королевы Румынии, дочери Марии Александровны Романовой, герцогини Саксен-Кобург-Готской: «Тетя Михен, необыкновенно очаровательная и умная дама, была также весьма амбициозна, благодаря удачному стечению обстоятельств она (не без внутреннего удовлетворения) стала столпом общественной жизни Петербурга. Нужно признать, что она была очень гостеприимной хозяйкой и прекрасно разбиралась в том, как кого принимать. Всю жизнь ее обожали и баловали. Она могла тратить столько средств, сколько ей было угодно. Любая роскошь, любые удобства, любая честь, любое преимущество – все было к ее услугам. Она была одной из самых роскошно одевающихся дам своего времени. Все ее туалеты были необыкновенно элегантны, и она всегда точно знала, что и куда надеть, никогда не совершая при этом ошибок. Она так и излучала процветание, не знающее границ, она была безусловным центром своего мира, всегда требовала к себе внимания. Будучи избалованным ребенком, она ожидала от всех, кто приближался к ней, что ее будут баловать и дальше. Так обычно и происходило – и все же выглядело это так, как будто она сама оказывает расположение. Великое искусство! В ее доме так приятно было остановиться с коротким визитом, поскольку гостеприимство ее было безграничным, и в салоне всегда собирались самые важные и интересные люди. Там она царила… она была не так умна, как полагали, но у нее был стиль – а это ценилось превыше всего».

Эффектная, статная, властная, обожавшая роскошь – Мария Павловна была истинной «великой княгиней». И она обрела, наконец, достойное место в жизни. А вместе с ним – и достойного себя супруга. Как ни странно, учитывая сильные характеры обоих, брак оказался удачным. Вероятно, дело было во взаимном уважении.

Год за годом в семье появлялись сыновья – сперва Александр, которого назвали в честь деда. Увы, первенец, которому родители так радовались, умер, когда ему было всего два года. Затем – Кирилл, Борис и Андрей. И только в 1882 году, наконец, родилась дочь Елена.

* * *

Последний ребенок, единственная дочь – удивительно ли, что свою девочку родители обожали, особенно отец? Но ребенка так легко разбаловать… Унаследовавшая независимость и властность от обоих родителей, Елена еще ребенком начала демонстрировать сильные стороны своего характера.

Когда ей было всего четыре года, то специально пригласили художника, чтобы он написал ее портрет. Во время позирования няня Елены чем-то ей не угодила и девочка схватила нож для разрезания бумаги. Испуганная няня спряталась за спиной художника, а он впоследствии вспоминал: «Тогда маленькая леди обратила внимание на меня, ее черные глаза сверкали гневом». Да, гнев в этих потрясающе красивых, огромных черных глазах вспыхивал часто, а вот их любовь нужно было заслужить…