Принцессы тоже плачут

Забрав письмо, Наташа быстро его прочитала и ничего не поняла. Она вернулась в свою комнату и еще несколько раз прочла послание Александра от первых слов до последней строчки.

«…Не имею более другого повода обратиться к тебе — дела отзывают меня в Гатчину. Последуй же и ты за мной, желаю видеть тебя непременно. Мой ангел, целую кончики твоих крыльев»… Что это значит?

— Натали, вы здесь? — в комнату вошла Мария.

— Ваше высочество! — растерялась Наташа. — Вы не должны приходить сюда. Во-первых, это не принято при дворе. А во-вторых, вы же слышали волю государя — нам не позволено больше общаться.

— Я не оставляю вас в беде, это во-первых. А во-вторых, я хочу знать, что за послание вы получили. Ведь Александр передал письмо? Не правда ли?

— Да. Я получила его нашим обычным способом. Но оно какое-то странное. Вот, почитайте сами.

— «Не-бес-но-е соз-да-ни-е, та, чьи чары застав-ля-ют е-же-минут-но бить-ся мой-е сер-дце…». Что это? Почерк цесаревича… но слова!

— И почему он хочет, чтобы я поехала в Гатчину?

— Действительно странно. Александр Николаевич говорил, что не любит этого места.

— Разве только его вызвал туда император и ему нужна моя помощь?

— Конечно! — воскликнула Мария. — Тогда все понятно. Государь поехал в Гатчину и взял с собой Александра, а там, по видимости, вы должны изображать его любовницу.

— Но почему он не сказал об этом сам, а предпочел передать сообщение тайно?

— Возможно, ему тоже запретили видеться с вами? — предположила принцесса.

— Тогда почему он приглашает меня? Нет-нет! Я никуда не поеду. Тем более, что вам это неприятно — не отпирайтесь, я вижу.

— Все это пустяки, Натали, я вам доверяю. Если Александр считает, что вам необходимо там быть, поезжайте.

Успокоив Наташу и немного проводив ее, Мария вернулась в свои покои. Она очень устала, бурные события последнего времени утомили ее. Ей было необходимо отдохнуть и главное — поразмыслить над всем происходящим. Мария чувствовала, что чем ближе становилась главная цель ее приезда, свадьба с наследником русского престола, тем большей силы водоворот закручивался вокруг нее.

Жаль, что она вынуждена была отпустить сейчас Наташу. Плохо, очень плохо, что ее отлучили от нее. С приближением дня свадьбы Мария все острее чувствовала свое одиночество. В самом скором будущем ей предстояло лишиться последней опоры. Мария примет православие, и тогда патер Иоахим вернется домой. В милый, цветущий Гессен, где нет этих пронизывающих ветров, этого шума на улицах и сутолоки во дворце и на балах.

Мария вздохнула, и сами собой накатились слезы. Но в дверь вдруг постучали, и следом в комнату вошел цесаревич. Он выглядел бодрым и даже немного бездумным, смотрел весело и, кажется, ни в какую Гатчину ехать не собирался. Мария подняла на него полные изумления глаза, и на лице ее отразилось крайнее — недоумение.

— Простите, принцесса, видимо, я чем-то вас напугал? Вы смотрите на меня так, как будто увидели, если не покойника, то привидение.

— А почему вы не в Гатчине? — только и смогла выговорить Мария.

— В Гатчине? А зачем мне нужно быть в Гатчине?

— Но вы же написали Натали записку…

— Записку? Какую записку?

— В которой сообщали, что ждете ее в Гатчине.

— Вот как, — с Александра мигом слетела вся веселость. — Так вы говорите, что я пригласил Натали в Гатчину?

— Я видеть ваш лист, я читать! — от нервности Мария почему-то заговорила по-русски.

— Я не писал княжне никакого письма, поверьте мне. Но думаю, я знаю, откуда дует этот ветер. Похоже, что отец не до конца поверил в наш розыгрыш.

— А вы не боитесь, что эта игра зайдет слишком далеко?

Ваше высочество! — лицо Александра от напряжения побагровело, а желваки заиграли на скулах. — Мы притворяемся! Между нами ничего нет. Но если вы прикажете, мы тотчас все отменим. И я признаюсь всем, что роман этот выдуман, а я всего лишь хотел насолить императору.

— Хорошо, — тихо сказала Мария. Голова разболелась с новой силой, и сердце, казалось, выпрыгнет из груди. — Идите и сделайте что-нибудь. Я вам доверяю. И не тревожьте меня более сегодня — мне надо отдохнуть…

Александр молча поклонился ей и вышел. Оказавшись за дверью, он на минуту остановился, чтобы собраться с мыслями. Отец разгадал его — как, когда, почему? Или не разгадал, а решил проверить силу его чувств? Или он снова играет с ним, как кошка с мышкой? Александр почувствовал себя униженным. Император действовал как завоеватель, как абрек — умыкнул самое дорогое обманом, чтобы потом посмеяться над ним и распять его любовь. «Но нет, я так просто не сдамся!» — сказал себе Александр и, запасшись твердостию, направился к отцу.