Принцессы возвращаются домой

– Это было очень давно. Мне тогда было пять лет. Вернее, пять с половиной. И он присутствовал на моём первом балу. Он тогда уже был очень стар. Высокий такой, седой, с бородой, одетый в белое с серебром. Я вспомнила, когда королева напоила меня на днях каким-то настоем… вроде сыворотки правды.

– Батюшки! – ахнула Клава. – Ведь это же… Ляля, помнишь картинку, висящую в маминой с папиной комнате? Девочка в розовом платье и золотой короне под ёлкой?

– Разве на той фотографии – ты? – удивилась Эвлалия. – Мне всегда казалось, что я. Я тогда ещё удивилась, почему Дед Мороз такой странный, не в синем и не в красном, а он сказал, что его снегом запорошило… Погоди… если воспоминание общее, значит…

– Нас ещё тогда поменяли местами! – закончила фразу Клава. – И сделал это Гронт, нарядившийся вашим Дедом Морозом!

– Но – зачем?

– А кто ж его знает? Может, эксперимент проводил, может – решил насолить напоследок королеве, а вместе с ней и Асканию…

– Поменять принцесс так ловко, чтобы никто не понял, в чём дело?

– Наверное. И тогда получается, что настоящая Эвлалия – ты, а я все эти годы лишь занимала твоё законное место!

– Не пойму, ты обижена или рада?

– Да рада я, рада! Ты не представляешь себе, как мне тут нравится! Мама – прелесть, и мне плевать, что она не королева и даже не знатная дама; папа, судя по фоткам, звонкам и письмам – что надо; учителя – умницы на подбор; друзья… взгляни хоть на Родиона и Громовых… Я за эти дни так освоилась, что назад – ни капли не хочется!

– Знаешь, а мне ведь тоже, – усмехнулась Эвлалия. – Королева, она… совсем не злая, а просто несчастная. Когда эта суматоха закончится, я уверена, мы с ней поладим. Мой здешний отец, король Вассиан – он герой, только в нашей Мидонии ему некуда было девать свои силы, вот и странствовал бог весть где… Но если удастся вызволить его из темницы, я думаю, он не скоро захочет уехать из дома. Друзья у меня тоже есть: Дорион, Вольдемар, Селия, Артаксеркс…

– Ага. И жених Перотин! – ехидно добавила Клава.

– Никогда! – заявила с горящими глазами Эвлалия.

– Может, всё-таки лучше историю сдашь, а я определюсь с претендентами? – ещё раз предложила Клава.

– Претенденты будут потом, в третий день, а сперва – испытание, и тут, боюсь, я просто не имею морального права поручать его кому-то другому.

– А как ты собираешься с этим справляться, если магии обучалась я, а не ты?

Эвлалия удивлённо запнулась. Она вспомнила про черновик аттестата, найденный в бумагах Аскания. Теория – кое-как, практика – очень сносно, однако «способности – сверхотличные»! Это – о ком? О Клаве?..

– Неужели мы обе… волшебницы? – развела руками она.

– Я по крайней мере знаю, с какого конца брать волшебную палочку, – гордо напомнила Клава. – А ты много лет изучала историю этой местной… Раштарии. Ну, рискнём?

– Будь по-твоему! – встряхнула светлыми волосами Эвлалия.

Тут к экрану пробился огромный рыжий кот и уставился на своё удвоение в доме Громовых. Два кота одновременно выгнули спины и протянули навстречу друг другу когтистые лапы…

Зрители, наблюдавшие за фантастическим зрелищем перемещения из одного мира в другой двух одинаковых девушек, не заметили, как вместе с ними поменялись местами коты.

– Тьфу! – сказала с той стороны экрана Клава. – Опять оплошали с одеждой!

Принцесса Мидонии оказалась в джинсах и линялой футболке.

А в подмосковной дачке сидела Эвлалия в пышном серебристом наряде.

96

– «Капитана Лапушкина? Извините, а кто его спрашивает? Соколова, Екатерина Витальевна?.. По какому вопросу? Ах, личному?.. Знаете ли, Николая Евгеньевича сегодня не будет. Что ему передать? Нет, номер дать не могу, не положено»…

Сержант Мардохеев повесил трубку и занялся рутинной канителью с бумагами. Нужно было оформить все протоколы, касавшиеся сегодняшнего инцидента вокруг будущего кафе «Ай-лю-лю». Дело, в общем-то, ясное. Две фирмочки с криминальным душком не поделили лакомую территорию и вступили в вооруженный конфликт. Один раненый (средней тяжести), двое задержанных, один беглый, уже объявленный в розыск – некто Хряков Рогдай Адольфович. Его пуля слегка контузила Лапушкина, и тот на миг потерял сознание; видимо, в этом время бандит перепрыгнул через канаву и скрылся в зарослях дикой малины, ольхи и черёмухи, а потом растворился в толпе гуляющих.

Прибывший на место инцидента врач «Скорой» констатировал обморок, вызванный нервным и физическим перенапряжением – Лапушкин гнался за Хряковым по июньской жаре со всех ног и испытывал сильный стресс, поскольку боялся упустить негодяя и причинить невольное зло мирным посетителям парка. Больному был рекомендован покой – по крайней мере, до понедельника, когда ему надлежало явиться к своему участковому доктору и уточнить диагноз и способ лечения.