Принцессы возвращаются домой

Распорядок, о котором Ляля раньше могла лишь мечтать! Вот, оказывается, как живут настоящие принцессы! Никаких хождений на мелкооптовый рынок с сумкой-коляской, никакой толкотни в тролейбусе, никаких семи уроков подряд… Зато семь смен нарядов за день!

Однако при мысли о том, что вскоре ей предстоит увидеть королеву, которая здесь считает ее своей дочерью, заставила Лялю прямо-таки измениться в лице.

– Что с Вами, Ваше высочество? – не преминула заботливо спросить первая дама, по-видимому, камеристка.

– Может быть, мне лучше сегодня обойтись без обеда? – попыталась выкрутиться Ляля. – У меня… немного живот болит.

– Да, а чуть раньше Ее высочество жаловались, что ей трудно дышать, – добавила заботливая служанка.

– В таком случае Вам следует лечь в постель, Ваше высочество, – заявила фрейлина. – А я немедленно дам об этом знать Ее величеству.

– Что вы, не стоит, уже всё прошло! – запротестовала еще больше струхнувшая Ляля.

– Вашим драгоценным здоровьем рисковать ни в коем случае недопустимо! – безапелляционно отрезала фрейлина и, отвесив ей краткий поклон, стремительно вышла из комнаты.

– С госпожой Норбертой лучше не спорить, – покачала головой камеристка и приоткрыла дверь в спальню принцессы.

– Вот именно, Селия! – раздался властный голос Норберты из анфилады.

Ляля, а ныне – принцесса Эвлалия, сочла за лучшее покориться.

По крайней мере имена своей камеристки и фрейлины она теперь знала.

9

Клаве понадобилась вся ее выдержка, чтобы не реагировать ни на какие неожиданности этого грандиозного, шумного, но такого увлекательного мира. Она шла рядом с рыжим Родионом в стеклянной полумаске и вела какой-то странный разговор, толком не понимая, о чем речь, но стараясь отвечать весело и односложно. Впрочем, ей удалось уяснить, что экзамен – послезавтра, что сам Родион химию знает далеко не на школьном уровне и потому собирался сейчас сходить в кино на очередной сиквел «Пиратов Карибского моря», но из дружеской симпатии к Клаве согласен потратить эти два-три часа на вдалбливание в ее бестолковую голову самых расхожих химических формул: «Кстати, мне самому интересно, смогу ли я объяснить что-нибудь с нуля человеку вроде тебя»… А рядом с ними с рёвом, лязгом и пронзительными гудками проезжали эти самые «машины» – кареты без лошадей, однако с возницами внутри, и эти возницы то держали во рту какие-то дымящиеся палочки, то прижимали одной рукой к уху какие-то маленькие коробочки и громко разговаривали сами с собой… Из некоторых карет раздавалось странное ритмичное буханье, похожее на грохот молота в кузнице. Были и очень большие кареты с несколькими дверьми, в которых виднелось много людей; часть этих карет ехала рядом с обочиной, по которой шли Клава с Родионом, а часть – посреди улицы по каким-то железным перекладинам… У этих были ромбовидные рога, а у тех, что проезжали близ обочины, рога были как у улиток… И все рогатые кареты держались своими рогами за натянутые над улицей толстые верёвки – чтобы не заблудиться, что ли?

– Может, на троллейбусе или на трамвае остановку проедем? – спросил Родион, махнув рукой в сторону рогатых карет.

Знать бы, какие из них «тро»…, а какие «тра»!…

– Да ну, там столько народу! – отказалась Клава, и он легко согласился: «Правильно. Я тоже на короткие расстояния предпочитаю пешком. Транспорт – себе дороже. Да еще через эти дурацкие турникеты перелезать… Проездные-то на июнь уже не дают, приходится зайцем»…

Этой фразы Клава совсем не поняла.

Родион шёл уверенно, как будто дорога была ему знакома.

Они поравнялись со светлым трехэтажным зданием вроде небольшого белого дворца с красноватой отделкой, обнесенного невысокой оградой, за которой виднелся довольно чахленький садик с жидкими кустами и давно не полотыми клумбами.

– Слушай, Ля… Клава, давай зайдём на минутку в школу, мне нужно в библиотеке спросить, что делать, если я потерял книжку… Штраф, наверное, слупят, а может, согласятся на замену… Я недолго, а?…

– Давай.

– Подожди меня в холле, если у тебя никаких там дел нет.

Они подошли к стеклянной двери, возле которой стоял мужчина в черном наряде с золотистыми буквами «ЧОП ВОЛКОДАВ».

– Молодые люди, вы к кому? – спросил он.

– Ой, чёрт, школьную карточку забыл! – хлопнул себя по бедру Родион. – Пустите нас, пожалуйста, мы свои, из девятого»», я Родион Князев, а это Клава Соколова, нам позарез нужно в библиотеку…

Охранник, усмехнувшись, впустил их, и они оказались в прохладном сумрачном помещении. С одной стороны виднелось множество столбиков с крючками, с другой – низкие лавочки, над которыми на стенах висели какие-то картинки. Она зацепилась взглядом за одну из самых крупных; там была изображена дама средних лет с широким лицом, к которому совершенно не шли мелкие светлые кудри… «Директор, заслуженный деятель народного образования, Вера Степановна Чудова», – прочитала Клава, убедившись к своему радостному удивлению, что она способна не только говорить, но и понимать написанное на здешнем языке. Это, конечно же, сильно облегчало ее положение.