Принцессы возвращаются домой

Но кот тотчас высвободился и снова спрыгнул на коврик, отогнув лапой край.

Под ковриком лежал какой-то крохотный целлофановый свёрточек, сколотый дамской шпилькой.

Родион нагнулся, взял его и осторожно развернул, бросив грязную шпильку на серые плитки. Внутри виднелся коричневый катышек – сухарик, выявляющий в людях их животные сущности. Или наоборот.

– Кеш, откуда ты это взял? – удивился Родион. – Ну, давай сначала войдём, а потом побеседуем…

Он открыл ключом дверь, впустил Кешку, закинул внутрь свой рюкзак, сменил кроссовки на шлёпанцы, зашёл на кухню, включил чайник и присвистнул: «Ой, а жрать-то нам почти нечего! Я забыл купить даже хлеба. А старый заплесневел. Подождёшь немного, Кешан?»…

Родион снова переобулся и ринулся в магазин, чтоб разжиться хлебом, молоком и картошкой.

У подъезда его окликнула толстая и крикливая, но беззлобная Октябрина Иванна с двенадцатого этажа:

– Родинька, ты случайно не видел нигде такого чёрненького пуделёчка, похожего на мою Карменситу?

С тех пор, как её обожаемая пуделиха умерла от обжорства, несчастная тётка была слегка не в себе и склонна к внезапным истерикам.

– Нет, Октябрина Иванна, – вежливо ответил Родион. – Меня не было тут два дня, а сегодня я никаких пуделёчков не видел.

– Если вдруг встретишь, верни его мне! – взмолилась толстушка. – Он такой… умненький, игривый, забавный, фокусы разные знает, только что не разговаривает… Отзывается на имя Король, Королёк… Наверное, большие псы его напугали – сбежал от меня на бульварчике… Ты узнаешь его – на нём Карменситин ошейник, помнишь, розовый с перламутром.

– Хорошо, – обещал Родион. – Извините, Октябрина Иванна, я спешу в магазин, пока не закрылся, а то дома шаром покати.

131

Он успел.

Когда в квартиру вернулись брат Санёк, а затем и донельзя усталая мама, на столе дымилась картошка с сосисками, был порезан салат из огурцов с помидорами, заварен чай и выложено на блюдце печенье, – на большее Родиных денег уже не хватило. Зато брат привёз огромный пряник с орехами и вареньем, а мама из Твери – кусок домашнего окорока. Так что ужин был сытным и вкусным.

Они даже не догадались, что он уезжал, а он решил пока ничего не рассказывать.

Уединившись в своей комнате с Кешкой, Родион набрал номер Ляли:

– Привет! Ты как?

– Нормально, – ответила она каким-то непонятно отчуждённым голосом.

– Случилось что-нибудь? – насторожился он.

– Папка вернулся. Живой и здоровый.

– Так это же замечательно! И у меня хорошие новости: Кешка, как ты и предсказывала, притрюхал домой. Судя по скорости, с которой он добрался сюда из Лесного, он воспользовался электричкой. Хитрющая тварь! И принёс в зубах пакетик с коричневым шариком. Похоже, тем самым. Откуда взял, непонятно – сам-то не говорит.

– Ты бы Громовым позвонил, – напомнила Ляля, но голос её оставался до странности безучастным.

– Ляля, что с тобой? Тебя как подменили.

– Подменили. Когда-то. Но это уже не имеет значения. Видишь ли, Родион… Я решила, что больше туда не вернусь.

– Да ты что?! Ведь ты – принцесса Эвлалия!

– Не хочу я больше быть никакой принцессой. И вообще сомневаюсь, что я когда-то ею была. В конце концов, у меня нет ни склонностей, ни способностей к магии. Притворяться немножко умею, но это могут все девочки, чтоб ты знал. Так что всё получилось правильно: настоящая принцесса – Клава, и она это доказала. А я… просто дурочка, возомнившая бог знает что.

– Ляль, ты явно перезанималась. Очнись! Мы не можем оставить Клаву в виде дракона.

– А может быть, ей самой так больше нравится, откуда ты знаешь?

– Чтобы выяснить, её надо хотя бы найти!

– Так ищи. Ты ведь к ней, вроде, неравнодушен. Отыщешь – скорми ей свой шарик. А я повторю даты войн XX века и лягу спать. Уж этот экзамен я обязана сдать на отлично.

132

«Тепловой удар», – констатировал врач.

И набросился на Николая Евгеньевича: «Что ж вы так, чудак-человек? Разве можно в нынешнюю жару оставлять живое существо в такой душегубке, как застеклённая лоджия? Попробуйте сами побыть там полдня! И ведь вы не первый – каждый день сюда мчатся с псами и кошками, запертыми в машинах на солнцепёке —ладно, если вовремя схватятся, но чаще всего привозят труп и рыдают: спасите!… А что я могу? Я не маг, не кудесник… Хорошо ещё, что черепахи привыкли к экстремальной жаре – но в пустыне, к вашему сведению, они днём куда-нибудь прячутся. Нет, но как это можно – заводить животное и не знать, где и как его содержать!»…

Жалкий лепет Лапушкина о том, что черепаху он не заводил, и лишь взялся за ней присмотреть, вызвал лишь новую вспышку праведного возмущения: «И хозяева хороши! Экономят на всём! Черепах приличные люди содержат в террариуме, чтобы там был песок, обогрев и тенёк, а также кювета с водой, которую, между прочим, нужно часто менять. Это вам не игрушка, а экзотическое земноводное, мало пригодное для разведения в наших широтах!»…

Еле вырвавшись от назойливого Айболита и заплатив по счёту немалую сумму, Николай Евгеньевич с кое-как очухавшимся от удара Асканием поспешил, наконец, домой.