Принцип четности

— Забавно… — пробормотал Сергей, отхлебнув чаю. — Так, так… А если родится сразу двое, или, наоборот умрет двое? Ну, или любое четное число людей?

— Если это произойдет в течение очень короткого промежутка времени… Скажем час или два… Тогда, конечно, резервация не успеет погасить нечетность самостоятельно. Тогда четность устанавливается, как бы, естественным путем. Никто не пострадает, все будут живы и здоровы. Примерно то же самое, если снаружи сюда одновременно зайдет четное число людей. Понимаете меня? Голова еще кругом не пошла?

— Она у меня со вчерашнего дня кругом…

— Привыкнете, — успокоил Ревич и опять потер указательными пальцами веки. — Наливайте себе еще чайку, не стесняйтесь.

— Спасибо, я больше не хочу.

— А я, знаете ли, частенько… — Он налил себе новый стакан чаю и сделал несколько неторопливых глотков. — У нас там пустяк остался… Есть, значит, еще такая вещь, как принцип однократного пребывания в резервации. В обиходе называется принципом однократности. Тоже, скажу вам, занятная штучка… Но тут все просто. Суть его заключается в том, что человек, вышедший из резервации, уже не сможет в нее попасть обратно. То есть принцип полупроводимости как бы на этого человека уже не действует, и он точно также не может пройти сюда снаружи через Оболочку, как мы отсюда наружу.

— Это еще что за ерунда такая? — непроизвольно хмыкнул Сергей.

— Это не ерунда, — сказал Ревич, качнув головой, — а принцип однократности. Нравится он вам или нет. Человек, который вышел отсюда, становится для резервации словно меченый. Признаться, это не самый плохой принцип, ведь так?

— Меченый. Хм, — повторил Сергей. — Но почему?.. — Он пожал плечами. — Что это значит?..

— Эх, Сережа, — печально улыбнулся Ревич. — На вопросы типа «почему?» да «зачем?» у нас чаще всего бывает ответ: «этого никто не знает». Здесь, в резервации уже давно никто ничего не спрашивает. Эти времена прошли.

— Да это я так… — проронил Сергей, вздыхая. — Я это уже понял. Просто вырвалось. Эмоция…

— Ничего, ничего, — сказал Ревич. — Мне это знакомо, — Он сделал еще несколько глотков и, прижав стакан к груди, откинулся на спинку кресла. — Я хорошо помню, как во мне и во многих других все внутри протестовало против случившегося. И против того, что случившееся не поддавалось никакому объяснению! И знаете, прошло много времени, прежде чем этот протест угас. Вот как… Угас и все. Время, оно, знаете ли, лечит любые раны…

Ревич закрыл глаза и умолк. Казалось, что он погрузился в воспоминания.

— А связь? — спросил Сергей осторожно.

Ревич неторопливо открыл глаза.

— Что вы говорите?

— Ну, разве это не принцип? Телефоны же в резервации не работают! Не просто так ведь?

— А… Есть такое дело, — согласился Ревич. — Но это вроде бы и не принцип. Видите ли, это обстоятельство не имеет прямого отношения ни к принципу четности, ни к другим принципам. Оно не связано ни с четностью, ни с чем подобным. Это своего рода некое дополнительное условие… некое дополнительное ограничение нашего существования. Кстати, не работает не только телефон, но и все другие способы оперативной связи с внешним миром. Телевидение, радиосвязь… Ничего не работает.

— Минутку, — сказал Сергей непонимающе. — Я сам слышал вчера: телевизор работал!..

— Нет, Сережа, — печально улыбнулся Ревич. — Увы, но это была всего лишь запись. По договоренности с городскими властями нам периодически присылают видеозаписи с новостями. А здесь на нашем видеоцентре их крутят. Несколько раз в течение дня. Вот оно как.

— Стало быть, изоляция? — медленно произнес Сергей.

— На то она и резервация, — ответил Ревич грустно.

— А почему бы тогда еще и не выключить воду? — пробормотал Сергей. — Или, скажем, не отменить закон Ома? Или уменьшить силу притяжения… А?

— Пути господни неисповедимы, — проговорил Ревич с вздохом. — У нас еще не самый худший вариант, кстати. Вы понимаете, у каждой резервации ведь свои собственные принципы существования. И люди в них мучаются все по-разному… Вы не слышали раньше о неапольской резервации? Или о мурманской?

— Честно говоря, не помню, — признался Сергей. — Наверное, нет.

— Одну секунду… — Ревич прислушался. Послышался какой-то шорох со стороны входа. — Кто-то пришел. Вы сидите, я ненадолго.

Он поставил стакан на столик, надел свои роговые очки, покряхтывая, поднялся из кресла и поспешил на свое место. Какое-то время Сергей слышал приглушенные голоса через ряды книг. Пришла какая-то женщина. Они несколько минут о чем-то бубнили, потом тонко скрипнула дверь и все стихло. Мелко шаркая, Ревич вернулся.

— Так на чем мы остановились? — спросил он, вновь усаживаясь в кресло и поблескивая линзами очков. — Ах да, неапольская резервация…

— Рудольф Анатольевич, — сказал Сергей. — Бог с ним, с Неаполем. Вы мне лучше вот что скажите. Сегодня я услышал о существовании какого-то права на выход. Что это такое?