Принцип четности

— Право на выход? — переспросил Ревич и вскинул брови. — А-а… Тут все очень просто, Сережа, все очень просто. Понимаете, наше общество поделено на две части: имеющие право покинуть резервацию и не имеющие такого права. Не имеют такого права, как правило, местные, то есть те, кто проживал здесь до момента образования резервации.

— Погодите… Но ведь выйти отсюда практически нереально?

— Не забывайте, что есть факторы нарушения четности, так называемые плюс и минус-нечетности, о которых мы говорили. Если искусственно создавать и контролировать такие ситуации, то все же кое-какой шанс появляется. Маленький, правда…

— Как это — создавать искусственно? — удивился Сергей.

— Вам и это не объяснили? — вскинул брови Ревич. — Вы же были у Кравца, странно…

— Так вот вышло, — сказал Сергей.

— Дело в том, Сережа, — сказал Ревич, — что мы здесь по мере возможностей искусственно нарушаем четность. С помощью плюс-нечетностей. Мы сами у себя в резервации создаем ситуации плюс-нечетности. Не знали об этом?

— Нет, — признался Сергей в недоумении. — Это что означает?.. Вы, что, берете сюда людей снаружи? Один заходит, другой выходит? Так, что ли?

— Именно так, Сережа.

— Простите, но какой же дурак пойдет сюда?.. — пробормотал Сергей растерянно. — Да, и какой в этом смысл? Число же людей в резервации не меняется!

— Меняется, меняется… — вздохнул Ревич. — Вы просто не знаете самого главного.

— И что же это?

— А то, что мы берем сюда людей, которые должны умереть.

— Умереть? — переспросил Сергей, нахмурясь. — Почему это — должны? Как это понять, простите?

— Люди, находящиеся при смерти, — пояснил Ревич. — Нам доставляют людей, находящихся при смерти. С их согласия, разумеется. Вот оно как. Как правило, это смертельно больные или умирающие, одинокие старики. В общем, те, которым осталось жить чуть-чуть. А иначе — вы правы — в этом нет смысла.

Наступила тишина. Сергей был обескуражен, он был в очередной раз ошеломлен и сбит с толку.

— Так это… и есть ваш шанс? — тихо вымолвил он, наконец.

— Именно это и есть наш шанс, — грустно подтвердил Ревич. — Единственный наш шанс. Других нет, к сожалению.

— Но… — начал было Сергей и снова озадаченно умолк.

— А поскольку, все эти люди, — продолжил Ревич, — являются стопроцентными добровольцами, то их бывает крайне немного, как вы понимаете. Случаи такие очень редки. Поэтому, если учесть, сколько человек в резервации претендует на возвращение, то шанс для каждого получается ничтожным.

— Хорошо, — выдавил через некоторое время Сергей. — Ничтожным. Ладно… Тогда как же эти шансы распределяются?

— Старым добрым способом, — ответил Ревич, — Жеребьевкой. И каждый раз кому-то из многих везет. Ну, а раз так, то, естественно, этот процесс необходимо организовать. Определить процедуру, ограничить при необходимости число правомочных, назначить ответственных и так далее. Стандартные действия любого сообщества людей, объединенных общим интересом. Этим как раз у нас и занимается отдел особого назначения. Учет и контроль над этим самым ничтожным шансом. Это, конечно, не единственная сфера его деятельности, но, скажем так, основная.

— Так мне для этого присвоили номер? — догадался Сергей.

— В частности и для этого тоже.

— И что мне теперь с этим номером делать?

— Ничего не надо делать, Сережа, — с вздохом сказал Ревич, — Ваш номер это лишь ваш шанс в общем котле во время розыгрыша и не более. Если вам повезет, то повезет. Вы спросите об этом в отделе у Кравца. Вам там официально разъяснят. Про жеребьевку и про остальное… Мне, честно говоря, эти тонкости неизвестны и неинтересны. Очень уж напоминают мышиную возню. Хотите, можете молиться, чтоб жребий пал на ваш номер. Что еще в наших силах? Лично я не молюсь и давно уже ни на что не надеюсь. Слишком редко на нашу долю выпадают эти жеребьевки, чтоб из-за этого не спать по ночам или взывать к божьей милости.

Ревич замолчал, вдруг как-то съежился, шевельнул губами, потом быстро снял очки и стал тереть веки пальцами. Некоторое время они молчали. Сергей обдумывал услышанное и, наблюдая за библиотекарем, заметил, что Ревич несколько помрачнел.

— Вы здесь с самого начала? — поинтересовался Сергей, спустя какое-то время. — Я так понимаю, что вы тоже не местный?

— Да… — тихо вымолвил Ревич и опустил голову. — Я здесь с самого начала. Здесь почти все с самого начала. Немного здесь тех, кто уже позже попал в резервацию. В основном, сегодняшний состав резервации определился в самые первые дни. Знаете, город был так перепуган, что народ обходил эти места за километр! В округе, я помню, перекрыли все движение, расставили по периметру милицию, ГАИ… Мы здесь метались под колпаком резервации, в городе метались вокруг резервации — в общем, паники было предостаточно.

— Когда это хоть случилось? — сказал Сергей. — Я даже этого не знаю, потому что даже не из вашего города…