Принцип домино

— Великолепный здесь климат — жаркий и влажный, как раз мне по вкусу, и с давних пор. Я прожил восемь лет в Западной Африке — в Нигерии, Камеруне и Конго, неоднократно пересекал экватор. Это были лучшие годы моей жизни. В жаре у большинства людей реакция ослабевает. У меня наоборот, движения убыстряются. Мозг работает лучше, мускулы свободны и расслаблены. — Он посмотрел на небо. — Солнце нещадно палит, потом дождь льет, как из ведра, и от земли поднимается пар. Это очень хорошо для здоровья, как мне кажется. По крайней мере, моего. Конечно, если человек выспался. В этом климате нужно спать после обеда. — Он задрал ноги на перила, скрестил их и посмотрел на океан через деревья.

— Я хочу вам рассказать про Пайна, — продолжал он. — Это выдающийся молодой человек, один из гениальнейших умов, с которыми мне приходилось сталкиваться. Он видит вещи насквозь. Но он молод — вы сами это видели, и нетерпелив. Между книгой о вкусной пище и самой едой проходит длительное время и большое расстояние. Вот этот факт он никак не может понять. Кроме того, он сноб, сноб-интеллигент. Он считает, что людей, не таких умных, как он, не стоит и слушать. И поскольку вряд ли кто-нибудь так же умен, как он… Вы понимаете, что я имею в виду?

— Мне плевать на то, какой он умник. Я не хочу слушать его болтовню.

— И еще одно — он боится вас. Джеральд Хинмайер, человек, которого вы сбросили с лестницы в Чикаго, — друг Пайна. Узнав о происшедшем, он был потрясен. Пайн вне физического существования, для него весь мир носит тактический характер. Он не способен понять, что человек способен рассердиться и ударить другого. Это его пугает.

Тэгг прикурил новую сигарету от окурка и выбросил его в листья, покрывавшие веранду.

— Здесь не бывает лесных пожаров, — сообщил он. — Здесь пожар невозможно разжечь даже огнеметом. Воздух здесь плотный и сырой, мне это нравится.

Он спокойно сидел в кресле и покуривал.

Потом он продолжил:

— В четыре часа мы улетаем в Калифорнию. Нас уже ждет самолет. Мы полетим прямо в Лонг-Бич.

— Я должен лететь с вами?

— Правильно.

— Сколько времени я там пробуду?

— Точно пока не могу сказать, неделю, дней десять. Может быть, меньше. Мы рассчитываем на то, что когда приступим к работе, обстановка начнет быстро развиваться.

— О какой обстановке вы говорите? Что будет развиваться?

Он открыто посмотрел на меня и сказал:

— Ответить на эти вопросы я могу не лучше вас. Я знаю, что предстоит делать мне, поскольку получаю указания от других. А когда придет время, и вы узнаете, что предстоит сделать, поскольку вам скажут. Но ни один из нас, — он показал на комнату, в которой ждали Пайн и Ризер, — не знает всего в целом. Нам известны только куски.

Я повернул кресло, чтобы мог прямо посмотреть ему в глаза и спросил:

— Возможны проблемы. У меня нет паспорта.

— Почему нет? — спросил он. Выражение его лица ничего мне не сказало.

Я рассказал ему про капитана Руиса. Когда я закончил, он ответил:

— Думаю, речь идет об обычных вещах. Вам не о чем беспокоиться. Мы дали вам этот паспорт, чтобы у вас было надежное удостоверение личности, только и всего.

— Вы хотите сказать, что для поездки в Калифорнию он мне не понадобится?

Он покачал головой.

— И для того, чтобы вернуться сюда, он вам тоже не понадобится. Достаточно будет карточки на въезд. А мы об этом позаботимся.

— Вы хотите сказать, что для въезда в некоторые страны паспорт нужен, а в другие — нет?

— Совершенно верно. — Он погасил сигарету и посмотрел на меня. — Если бы я захотел уехать в Бразилию, например, в Рио-де-Жанейро, паспорт мне понадобился бы.

Я посмотрел на него и все понял. Не понять было невозможно.

Когда мы с Телмой вошли в комнату, Тэгг, Пайн и Ризер замолчали. Наступила неловкая тишина. Я поставил сумки на пол. Посмотрел на Пайна и Ризера, Тэгг подошел ко мне.

— Прошу прощения, — начал он, — я все понимаю. Видимо, это моя вина. Мне казалось, я объяснил все точно, однако, очевидно, ошибся. Мы не можем взять вас с собой, миссис Такер.

— Нет, можем. Если я еду, она едет со мной, — сказал я.

— Прошу прощения. Я понимаю ваши чувства. Будь у нас возможность, мы бы пошли навстречу. Но об этом не может быть и речи.

— Может.

— Поймите, Такер, такое решение — не мой личный каприз, его принял не я. Вам уже было сказано, что мне отдают приказы, которые я должен выполнять; вы в таком же положении.

— Возможно, но этот приказ я выполнять не буду, — ответил я и перевел взгляд с Тэгта на Пайна. Когда я посмотрел ему в глаза, их выражение изменилось. Он пошел к Тэггу через всю комнату.

— Мы уже пытались проявлять по отношению к вам гибкость, — продолжал Тэгг, — однако сейчас положение изменилось.

В разговор вмешался Пайн.

— Марвин, мне пришла в голову одна мысль. — Он направился к окну, Тэгг последовал за ним. Мы с Телмой стояли, как дети, ожидающие наказания, и наблюдали за тем, как они разговаривали в другом углу комнаты.

Тэгг повернулся и подошел к нам.