Принцип домино. Покой

В части города, где жили преимущественно студенты с единообразным графиком: днем учились, ночью работали или приползали с тусовок в невменяемом состоянии, на заявившуюся в половину шестого утра подвыпившую парочку никто не обратил внимания. Ни Эванс, ни Ларссон не могли показаться у себя дома с ног до головы покрытые уликами с места незаконного захоронения, как очень надеялся Адам, одного тела. «Не договорила и хер с ним», – уставшим и нетрезвым рассудком подумала Эванс. Ещё на трезвую голову она успела прикинуть, что посвящать Сира Безупречного во все ужасы ведения дел в Северном Нордэме не самая светлая мысль. Чем меньше он знал, тем реже не путался под ногами и не мешал работать.

– Матерь Божья, ты в хламинушку, – вздохнул Ларссон, ловя ее за шкирку перед тем, как Эванс едва не вписалась носом в косяк.

– Ты использовал относительно меня выражение, не несущее уничижительного значения и негативной окраски, и после тебя не стошнило? Это кто же из нас в хламинушку, – пьяно хохотала она и с третьей попытки миновала дверной проем многоквартирного дома неподалеку от студенческого городка нордэмского университета.

Остаток пути до двери в конспиративную квартиру Адам практически ежесекундно направлял Эванс, словно кукловод марионетку. Стоило им перешагнуть порог, а двери за их спинами закрыться, как Эванс рухнула на пол прихожей, устраиваясь спать прямо на сумке с оружием, подогнанным Форманом.

– Вставай, спать на стволах плохо! Фу, Эванс, фу, подъем! Открывай глаза! – он потрепал ее за плечи, но реакции не последовало. – Эй, есть кто дома? – Ларссон легонько постучал по ее щеке, но Эванс только подтащила сумку ближе, устраиваясь поудобнее. – Нет, радость моя, здесь ты спать не будешь, – Ларссон вырвал у нее сумку и унес в кладовку.

Когда он вернулся, Эванс уже мирно спала в прихожей на его рюкзаке. «Не удивительно», – прикинул Адам и учел, сколько же ей пришлось проделать за последние сутки. После таких физических нагрузок и алкоголь не нужен, чтобы заснуть беспробудным сном. Удивительно, что «Алисе» все-таки удалось пересечь финишную черту, вылезая из норы наперегонки с белым кроликом.

Адам достал из шкафа черные пластиковые пакеты и начал снимать с себя одежду. Упаковав в мешок походную амуницию и прочно завязав его, Ларссон остался в одном белье. Знать не зная о понятии смущение, он проделал то же самое со спящей Эванс: стащил с нее шмотье, попутно выворачивая карманы, а затем упаковал ее вещи по примеру своих. Оставалось сжечь мешки в печи котельной в подвале до лужиц железа металлических молний на куртках. Надежный способ уничтожения улик, и их странной парочки, будто не было посреди заросшего лесом оврага. Будто они всегда были здесь – в крохотной студенческой квартирке неподалеку от кампуса местного университета с завалами оружия и документами не для посторонних глаз.

– Вставай, мышка, – Адам тихо позвал ее, тряхнув за плечи, но Эванс повисла в его руках безвольной куклой. – Ладно, давай так, – он поднял ее и отнес в душ.

Стоять самостоятельно Эванс уже не могла. Ларссон держал ее, прижав к себе, и включил теплую воду, смывавшую с них грязь и копоть. Невнятно что-то простонав, Эванс обняла в ответ, опираясь и крепче вставая на ноги. От ее голоса у Адама по телу пробежала дрожь, которую он предпочел списать реакцию от колючих струй.

– Давай так больше не будем, – шепнула Эванс ему в плечо и потерлась об него щекой. Ее голос едва различался на фоне льющейся воды.

– Избавляться от улик? – уточнил Ларссон, осторожно прикоснувшись губами к ее лбу, и помогал Эванс устоять на ногах, прижимая к себе.

– Убивать людей и прятать их в труднодоступных местах, – бормотала она Адаму в грудь, не открывая глаз и размеренно дыша.

– Тогда нам нужен холодильник побольше, – он обнял ее крепче, согревая своим телом.

– Я так больше не могу, – Эванс шмыгнула носом, упираясь лбом ему в грудь и касаясь голой кожи губами, постепенно терявшими синюшный оттенок.

– Шшш, осталось совсем чуть-чуть, – он погладил ее по волосам и положил подбородок на макушку. – Совсем немного, – скоро ее всхлипы затихли, дыхание опять стало ровным. – Совсем немного, – Адам устало закрыл глаза, запуская пальцы в намокшие спутанные пряди, – и тогда я тебя отпущу.

– Обещаешь?

Потеряв уверенность, что держит в руках спящее тело, он посмотрел вниз и столкнулся с распахнутыми серыми глазами, видевшими его насквозь даже сейчас – затуманенным алкоголем и усталостью взглядом.

– Обещаю, – Адам выдохнул ей в губы, склонившись к лицу, когда ее глаза снова закрылись. – Обещаю, – он снова солгал ей – уже спящей и наплевал, что так жестоко обманывать слишком, даже для такой циничной скотины, как он. – Обещаю, – Адам прижался лбом к ее, но Эванс его не слышала. Она мирно спала у него в объятьях, упокоив голову на груди и обдавая кожу размеренным дыханием. – Обещаю, – он крепко сжал ее в кольце своих рук.