Принцип яйцеклетки

Мамины мысли нечитаемы. Мир – сумасшедшая карусель. Смотритель ушел и не вернется. Я кричу изо всех своих сил, что Я правильное. Я полноценное! Это просто их аналитические приборы дали сбой. Или лаборант реактив передозировал. Или кровь мамину на чужую подменили. Напутали врачи-предсказатели. А цена врачебной ошибки – моя жизнь. Несправедливо. Нет! Услышь меня, мама! А-А-А-А! Но мамино сознание отравлено паникой. Она не слышит. Никто не слышит. Что делать? Куда бежать? Гормоны стресса окончательно заглушили глас разума и знания. Мне представляется игла, протыкающая меня насквозь. Я прекращаю двигательную и дыхательную активность. Малиновая кровь с отрицательным резус-фактором капля за каплей попадает в прозрачную околоплодную жидкость и расплывается в ней причудливыми загогулинами и восточными орнаментами. Мир окрашивается в красный. Вдох. Легкие заполняются кровью. Она несовместима со мной. Умираю!

– Не отдам его никому!

– Дорогая, не волнуйся.

Папа! Помоги!

– Не отдам!

– Дорогая, никто и не предлагает отдавать. Успокойся. Пожалуйста! Я сейчас гормонами захлебнусь.

– Милая, может, успокоительное? Арманьяк? Шоколадка?

– Огурец! Соленый.

Папа дает маме огурец, кладет руку ей на живот и по-отечески треплет меня по спине. Мне становится хорошо и спокойно. Мое сведенное судорогой гормонов и отсутствием кислорода тельце вздрагивает, вытягивается в струнку и наконец расслабленно обвисает. Из меня, словно пар из кипящего чайника, выходит стресс. Я опустошаюсь. Пальцы растопыриваются в разные стороны, а затем сжимаются в кулак. Только большой не слушается. Попадает в зажим между указательным и безымянным. Перепонка только мешает немного. Я знаю – это фига – жест, выражающий презрение и превосходство. Непроизвольно, но выразительно. Я – над обстоятельствами. Мне легко. Я снова невесомо. Я парю в околоплодных водах. Я верю в папу. Папа рядом. Он нас в обиду не даст. У нас все будет хорошо.

Идентичное воздействие производит на маму огурец. Я заинтриговано. Я больше не паникую. Абсолютно ничего не понимаю. Какая связь? Депрессант – еще куда ни шло, но соленый огурец? Я знаю, что в процессе остановки стресса существует некий фактор, который, уничтожая сначала катехоламины, а затем глюкокортикоиды, будет действовать, как компенсаторный механизм. Подавляя выработку этих гормонов, он спасет меня и маму от их вредоносного влияния. Вот только как соленый огурец влияет на гормоны стресса? Ответа нет. Сколько ни запрашивай. Может, самовнушение? Или папа? А как папа влияет на гормоны? Химически не обосновано. Но работает. Мама вменяема. Способна излагать события. Сбивчиво. Протягивает папе в дрожащей руке заключение врача.

Папа везет нас и результаты теста к другому врачу. Факты очищаются от эмоций. Тест только оценка риска. В нашем случае это 1:250. Один из двухсот пятидесяти шансов, что я рожусь неполноценным. Мысли текут равномерно и неторопливо. В едином направлении. Доктора, родителей и мои. Взвешиваются все за и против. Вычисляется вариант с наибольшей надежностью и наименьшим риском. Для меня. Берегут свое яйцо, заботятся. Приятно. Но на авось тоже не полагаются. Понятно. Тест делать будем, но аккуратно, меня не трогая. Никаких заборов крови и прочих соскабливаний. Хорошо. И не торопиться со сроками. Дать мне развиться. Органы и системы сформировать. Чтобы точный результат. С наименьшей ошибкой. И наименьшим ущербом. Выбор сделан. Амниоцентез. По справедливости. Я согласно. Никому не хочется жить уродиком.

Мне десять недель. Я – шесть сантиметров и двенадцать граммов. Я так и не знаю, буду ли я жить. Мозг формирует синапсы, а пальцы – фигу. Ладони могут чувствовать, и Я не устаю прикладывать их куда ни попадя. Ноги, пузо, голова, уши… Кстати, уши почти там, где им и положено быть, прижаты к голове. Маме должно понравиться. Меня хвалит мама. Папа хвалит маму. Я хвалю папу. Это наш стрессоуспокаивающий механизм. Ну и еще, конечно, соленый огурец. Баночка в холодильнике, баночка в кухонном шкафчике, и баночка рядом с компьютером. На случай, если полученная в порыве любопытства информация стимулирует выработку катехоламинов и глюкокортикоидов. Природная химия в человеческом приложении. Я знаю, что за меня будут бороться. Не пустят меня на стволовые клетки или прочие медицинские эксперименты для науки без весомой причины. Или ошибки. Или глупой случайности. Болезненно избавляюсь от навязчивой иллюзии, что моя жизнь в моих руках. Зато свой возраст Я рассчитало безошибочно. УЗИ заставило врачей-предсказателей подтвердить, и мама больше не считает акушерскими неделями. Мне десять недель, и в этом мы едины.

Глава 12 Суеверия, обезьяна и обоняние