Принцип яйцеклетки

Вот он, ваш шанс, родители, сформировать мой характер. Звездный шанс. Правильно дополнить наращиваемый генетический материал первым опытом движений и чувств. Положительным! Слышите? Постоянный стресс матери, ее депрессии и неуверенность откладываются в мозге зародыша, обращаясь в пожизненные проблемы личности. Материнские настроения вырабатывают определенные гормоны, которые, передаваясь через плаценту, формулируют соответствующие привычки и связи в мозге детеныша. Стресс – гормоны стресса – устойчивая реакция защиты и отрешения. Радость и наслаждения – окситоцин – общее состояние жизнерадостности и приятия мира. Известно, что новорожденный способен имитировать акценты и интонации языков своих родителей. Это означает, что Я не только способно слышать, но и запоминать, а главное – повторять. Рожусь и вашими же фразами вам же в ответ. Без единой запиночки.

Увлекшись стенаниями и жалобами на судьбу, Я не заметило, как произошло чудо. Мы идем в гости. Меня услышали. Или им кто сказал. Мир не без умных людей. По дороге мама готовит папу к предстоящему событию, терпеливо объясняя обычаи и устои русского гостеприимства. Если ты гость в русском доме, тебе придется есть. Много и долго. Пока не переполнишься едой и не пропадет возможность двигаться. Хозяева тебя не отпустят. Даже мама, в ее положении и с ее неутомимой страстью к диетам, будет беспрекословно есть все, что подадут. И нахваливать. Хозяйку и хозяина. А вот водку она предлагает папе не пить. Придумать вежливый повод. Русские люди обладают специфической алкоголеустойчивостью. Пить могут много и не пьянеть, и это не миф. Генная предрасположенность. Если начнешь пить, а потом отказываться – обида будет на всю жизнь. Поэтому лучше сразу отказаться. Хотя с вероятностью девяносто девять процентов папин по-английски расплывчатый отказ примут за стеснение и дружелюбно нальют стаканчик, а там само пойдет. Проще смириться.

Папа скромно замечает, что англичане тоже любят гостей и принимают от души. А еще, оказывается, обе нации боготворят свой дом и почитают старших, особенно родителей. Оба родителя соглашаются, что есть-таки все же некоторые сходства. Но немного. Смешные. Если внимательно послушать, так не такие уж это и разные нации. Обе с менталитетом империалистов и романтики. Изолированы от мира, верят, что они величайшие. Сентиментальные и воинственные, редкая сила духа. Дискуссии о достоинствах и слабостях двух наций мои родители ведут непрерывно. Я к ним привыкаю и слушаю вполуха. Когда скучно и время позволяет. Вот и сейчас, снисходительно улыбнувшись, я возвращаюсь к строительству коры моего головного мозга. Решено. Возьму от каждой нации лучшее, и пусть спорят дальше.

– По старой русской традиции предлагаю поднять первый тост. За нас. За честных и скромных людей. Тем более, что нас осталось так мало.

– Вы, конечно, знаете, что тост по-английски обозначает обжаренный ломтик хлеба. В старой Англии тост принято было окунуть в вино, прежде чем выпить. Традиция забылась, а слово осталось. Английские корни перешли в русские традиции. Предлагаю тост за дружбу. Дружбу народов!

– А еще за то, чтобы у наших детей были богатые родители!

Мне двадцать четыре недели. Я вешу восемьсот пятьдесят граммов, и мой рост тридцать три сантиметра. Я размером со средний арбуз. Сформированы нервные образования в области уха. Чем дальше продвигаюсь на моем нелегком пути развития, тем больше понимаю, сколько еще впереди. Процессы оказываются комплексными и взаимосвязанными, достижения кажутся незавершенными и неоднозначными. Интуиция практически потеряна, а личность не обретена. Качественный скачок не происходит. Чем больше узнаю о мире и о себе, тем больше запутываюсь и понимаю, что не знаю ничего. Казавшаяся столь четкой задача стать человеком, поставленная мной двадцать четыре недели назад, без конца приобретает все новые и новые грани по мере приближения. С ростом уверенности достижения успеха в физическом развитии теряется надежда на формирование личности. А что такое форма без содержания и кому она нужна?

Глава 26 Эти ослепительные бриллианты

Начало двадцать пятой недели из отведенных мне на преобразование в человека. Я могу ощущать. Запах и вкус. С опозданием в несколько часов. Сначала мама распишет все неотразимые прелести явства так, что слюнки текут, а в рот попадет часа через два. Вырабатываю выдержку и терпение. Терпение и труд все перетрут. Мама так говорит. Я могу слышать. Интуицию и мысли – все еще. Речь пока – звук без содержания. Начинаю угадывать первые слова. Но все это противоречиво. Чему верить? Где правда? Могу чувствовать прикосновения и координировать движения. Я знаю, что на этой неделе у меня должны открыться глаза. Это событие завершит круг образования моих органов чувств. Возможно, зрение воссоединит все эти чудесные возможности, приобретенные мной, воедино? Может, тогда все станет на свои места и обретет наконец четкие контуры?