Принцип кентавра (СИ)

Утром Хью справился у портье «Паллады», но детектива никто не разыскивал и записок ему не передавал. Хью попросил портье под любым предлогом задержать возможного посетителя и с тяжелым сердцем отправился на набережную.

Холодало. Чайки с криком носились над волнами, после вчерашнего дождя море было серым и грязным. У парапета Хью увидел одинокую фигуру с мольбертом. Невысокая фигурка, просторная куртка с капюшоном болотного цвета, длинный красный шарф. Конечно, это была не Лаура. Подойдя ближе, Хью увидел, что это фрёкен Голл вышла на пленэр. Фрёкен Голл приветливо махнула ему свободной рукой, подхватив спадающий с макушки под порывом ветра капюшон. Хью приблизился и посмотрел искоса на мольберт. Крупные мазки, серые тона — Хью в этом ничего не понимал, но изобразил заинтересованность. Фрёкен Голл еще какое-то время растирала в палитре краску, а потом неожиданно спросила: «Вы, верно, ищете Лауру?»

— Она уехала, — скорее утвердительно, чем вопросительно ответил Хью и поёжился под порывом ветра. — Вам не холодно?

— Я скоро ухожу, я вас ждала. — Фрёкен Голл достала из внутреннего кармана куртки смятый конверт и протянула его Хью.

— Это от Лауры? — с волнением спросил Хью.

— Да, она просила вам передать. Сказала, что вам будет интересно прочитать это письмо.

— Но я же мог не прийти сюда, — Хью стал прямо на месте распечатывать конверт.

Фрёкен Голл остановила его жестом, прикоснувшись холодными пальцами к его руке.

— Лаура сказала, что вы придёте, она была в этом уверена.

Фрёкен Голл собрала этюдник и предложила Хью помочь сложить её мольберт.

— Лаура не сказала, куда она уедет? — с надеждой в голосе спросил Хью, борясь с завязками и заклёпками мольберта.

— Нет, — фрёкен Голл покачала головой. — Я спросила, почему она уезжает и куда, но она не ответила, она была очень расстроена. Не хотела уезжать. Я думаю, что это из- за Бориса.

— Из- за Бориса? — удивлённо спросил Хью.

— Да, она сказала только «Бедный Борис». Знаете, очень трудно балансировать на гранях любовного треугольника. — фрёкен Голл, видимо, была довольна своим поэтическим сравнением, отчего улыбнулась, откинув волосы со лба. И поскольку Хью молчал, она продолжила, — Это только мои наблюдения. Мне кажется, что вы были ей небезразличны, и ей было трудно мириться с таким положением. И потому она решила не делать выбор между вами и Борисом, и просто уехала. Так бывает, поверьте мне, как женщине.

Хью в расстройстве кивнул, и не дождавшись продолжения разговора, попрощался и пошёл в «Весёлую устрицу». Привычно заказав глинтвейн, он распечатал конверт. Два листа блокнота, исписанные мелким, аккуратным почерком. В этом вся Лаура: сдержанность и сосредоточенность.

«Здравствуй, Петер Петерс. Я не знаю твоего настоящего имени. Пока ты читаешь это письмо, я вдали от тебя качаюсь на волнах или трясусь в поезде. Ехать всё равно куда — это для меня не впервой. Мне очень жаль, что всё закончилось именно так, но в том нет моей вины. Я много раз переживала предательство, хотя добрых людей в моей жизни было куда больше. Я не знаю, зачем ты был послан мне: моё искушение, моё испытание и моя расплата. Видимо, Лаура была слишком счастлива в последние восемь лет, израсходовав наперёд весь отпущенный ей запас любви и доброты. Я знала о том, что ты частный детектив, а не журналист. Я знала, что ты рыскаешь в поисках Юю. Но мне хотелось посмотреть спектакль до конца, я ведь уже отвыкла от спектаклей.

Теперь, когда ты меня нашёл, удовлетворён ли ты? Понимаешь ли ты, что узнал только часть правды?

Ты знаешь, что психически больная девочка, убившая своего отца, сбежала из благополучного дома, где её простили, имитировала самоубийство и поселилась у респектабельного русского художника. Всё ли сложилось в твоей мозаике? Я смеюсь над тобой, самоуверенный Шерлок Холмс.

Отработал ли ты свой гонорар? Или тебе щедро заплатят только за мою фактическую поимку? Наверное, ты жалеешь о том, что не успел этого сделать. Что же, предлагаю тебе поискать меня.

Я не буду проклинать тот день, когда встретила тебя, хотя ты лишил меня всего, что было мне дорого. Встреча с тобой напомнила мне, что доверие — слишком дорогой и напрасно покупаемый товар. Ты лишил меня единственного человека, которым я дорожу на этом свете, — Бориса. Мой новый отец, мой учитель, мой хранитель, мой друг, моё зеркало. Я снова вынуждена скрываться, но теперь его не будет рядом со мной, это слишком опасно.