Принцип кентавра (СИ)

— Давай, Петер, до встречи, — фрёкен поднялась и, не собираясь расплачиваться по счёту, напялила шляпку на макушку и удалилась, оставив детектива в одиночестве.

Петер Петерс он же Хью Барбер прибыл на набережную к шестнадцати часам. Художники раскладывали свои мольберты, некоторые просто сидели на низеньких табуретках, ели жареные каштаны и бесцельно глазели по сторонам. Прямо на земле или небольших стендах стояли и висели их картины, этюды, наброски. По набережной фланировали туристы и влюблённые парочки. Некоторые присаживались к художникам и после небольшого торга принимали решение заказать портрет. Барбер поискал глазами фрёкен Голл, но её нигде не было видно. Решив не отчаиваться раньше времени, детектив стал прогуливаться туда и обратно, наблюдая за художниками и их моделями. Большинство художников были молоды, неопрятно одеты и небрежно курили. Попадалась и пара старичков с жилистыми руками и достаточно пропитыми лицами, чтобы можно сделать вывод об их непостоянном заработке, частых загулах и вечеринках. Внимание Хью привлёк молодой человек в берете и длинном кашне, потому что именно так детектив Барбер и представлял себе живописца. Худощавая нескладная фигура, длинные ноги делали паренька похожим на журавля, а надменный вид говорил о том, что молодой человек о себе высокого мнения. Хью с видом знатока подошёл к нему и приветливо поздаровался.

— Добрый вечер, — сквозь сигаретку процедил молодой художник, продолжая точить уголёк, которым рисовал

— Я Петер Петерс, корреспондент «Юнге Вельт», ищу авторов выставки «Лица и лики», — отрекомендовался Хью.

— Мало кого тут найдёте, — произнёс молодой парень.

— Правда? — разочарованно протянул Хью.

— Ты да я, да мы с тобой, как говорится, — хмыкнул парень. — Я, Себастьян Кох, Бриджит Голл, Лаура Бергер, Финн Маттерсон, да и всё, пожалуй.

Сердце Хью забилось сильнее: фрёкен Голл не обманула.

— И где же все эти достойные служители муз? — спросил Хью.

— Дрыхнут ещё, судя по всем, — оглянувшись по сторонам, сказал Себастьян Кох. — А что вы, собственно, хотели?

— Я хочу в свою статью включить небольшие интервью и истории о художниках и моделях выставки.

Себастьян понимающе закивал.

— А нам за это заплатят? Или это просто так — трата времени и пустая болтовня? — осведомился рачительный Себастьян.

— О нет, — поспешно сказал Хью, — газета не предусматривала таких расходов. — Кто пожелает, тот может оказать содействие в написание очерка. Это привлечёт к выставке внимание читателей, и, как следствие, внимание к творчеству художников.

— Значит, из Берлина к нам потянутся толстые сосисочники, чтобы скупить наши шедевры, — едко заметил Кох.

— Ну, — Хью стало неприятно, — мы, по крайней мере, так думаем. Во всяком случае, газета преследует свои цели — расширение читательской аудитории, содействие повышению культурного уровня обывателя…

— Ясно, — Себастьян Кох скривил губы, давая понять, что ему это не интересно. Он и демонстративно повернулся спиной к Хью Барберу, пригласил симпатичную толстушку присесть на стул. Он стал внушать клиентке, что рисунок её профиля будет просто очарователен, как и сам профиль. Хью понял, что ему тут не рады, и отошел в сторонку.

Пройдя туда и обратно по набережной, он заметил неподалёку свою прежнюю знакомую фрёкен Голл, которая энергично махала ему рукой и улыбалась во весь рот. Рядом с ней стояло хрупкое, нежное белокурое существо. Ангел с картины. Существо, одетое во что-то облачно-голубое, внимательно смотрело в сторону Барбера. Хью почувствовал, что пропал.

Глава 11. Тусовка на набережной Изара

Хью, стараясь выглядеть солиднее, медленно подошёл к фрёкен Голл и её спутнице. Голл уже разложила мольберт, краски и укрепила кусок холста. На ней была уже другая шляпка, широкополая, украшенная маками. Соломка местами поистрепалась. Обширное тело художницы было облечено в заляпанный балахон: фрёкен всем своим видом показывала, что она на работе. На асфальте лежала пухлая истерзанная папка с рисунками. Куски картона торчали там и сям — это фрёкен приготовилась к встрече с журналистом. Но всё внимание Барбера было сосредоточено на Лауре Бергер. Это была именно она, сомнений не оставалось. Лаура стояла, скрестив руки на груди. Она была одета в элегантное платье из тонкой голубой шерсти, а на стройных ножках красовались новомодные балетки. Казалось, что девушка вспорхнёт над мостовой и закружится как мотылёк. Если бы не скрещённые руки на груди, так бы, несомненно, и произошло. Хью беззастенчиво рассматривал Лауру, вскользь поздоровавшись с фрёкен Голл. Милее милее и прекраснее девушки он не видывал отродясь, и к тому же он пытался найти сходство Лауры и Лилиан Майер, а также Лауры и девочки с газетных фотографий.

— Познакомься, Лаура, — сказал бодро фрёкен Голл, — это Петер Петерс, журналист берлинской газеты «Как-то-там-не-помнюназвание», — фрёкен расхохоталась своей забывчивости.

— Здравствуйте, — тихо и настороженно сказала Лаура.