Принцип меньшего зла

И что, спрашиваю себя через полчаса, ты теперь так и будешь сидеть, курить, пялиться в каминную пасть и ждать, пока он с тобой поговорит? Не сходи с ума, Гарри. Во всяком случае, больше, чем уже есть.

Ещё через полчаса я убеждаю себя встать. Не будет же Снейп всё время проверять, открыл ли камин его непутёвый ассистент.

Почему-то подташнивает. И слуховые галлюцинации, да. Стоит отойти от камина - и немедленно кажется, что пропустил, что там уже кто-то вызывает, а я, дурак, прошляпил. Кидаюсь обратно - нет. Тихо.

Когда за окнами темнеет, я прекращаю бессмысленные метания. Ожидание перегорело, болит голова, в желудке тянет, нужно бы поесть, но печенье закончилось, а представив вкус бутерброда, понимаю - никакими судьбами мне в себя еду не запихнуть.

Ещё раз курю у камина - последний шанс, профессор, мой, не ваш - и спускаюсь на кухню. Чай в меня, наверное, влезет. Пока вскипит вода, тихонько ною от ломоты в висках, бездумно листаю самый тонкий из купленных журналов - еженедельный «Юный зельевар», и такой есть, даже смешно. Глаза натыкаются на слово «туман». Зелье Тумана. Не помню такого.

Безобидное зелье, говорит журнал, вполне по силам даже новичку. Добавки могут окрашивать туман в приятные пастельные тона. Прекрасно подходит для создания романтической обстановки. Они что, издеваются? Я скоро буду заикаться, услышав слово «романтический». Лихорадочно листаю конспект. Нет, не было такого. Ладно. Теперь будет.

Зажигаю горелку, ковыряюсь в коробках с ингредиентами, снимаю охлаждающие чары с пакета со «льдом со дна Серебристого Озера».

Вот чем надо было заниматься, а не наматывать круги возле камина. Голова по-прежнему болит, но уже как-то привычно, такие боли меня часто доставали в последние дни в Мунго, да и теперь ещё иногда. Так что ничего особенного.

Зелье получается с первого раза. По крайней мере, жидкость радует глаз обещанным в журнале «мерцающим льдисто-голубым светом» и ничем не пахнет, втекая в тонкостенный прозрачный фиал. Теперь закрыть пробкой и надписать. Всё.

Ну и что мне теперь с этим зельем делать? На кой фиг я его сварил?

Я всё ещё сжимаю фиал в руке и решаю эту сложную задачу, когда за спиной низкий тягучий голос говорит:

- Поттер, мне... Что это у вас здесь?

Вздрагиваю - никак не ожидал, что, потребовав открыть камин для разговора, он явится лично.

Фиал выскальзывает, тонкое стекло мелко колется о каменный пол и тонет в луже мерцающего зелья. Мгновенно снизу подымается непроглядная влажная завеса. Вот и романтическая обстановка, профессор, добро пожаловать.

Мой туман отчего-то ужасно горек на вкус и резко пахнет грейпфрутом. Почему грейпфрутом? Я не клал туда грейпфрут, хочу сказать я, и вместо этого кашляю - горечь перехватила горло.

Цепкая сильная рука ухватывает меня за шиворот, волочёт так, что я спотыкаюсь. Вытереть слёзы не выходит, я занят, я переставляю ноги и кашляю.

Резко захлопывается дверь, меня протаскивают на несколько ступенек вверх по лестнице и прислоняют спиной к перилам.

Пытаюсь проглотить вязкую слюну. Перед глазами всё ещё мутно.

Ему тоже так?

Откуда-то у моих губ возникает холодный стеклянный край стакана. Не открывая глаз, жадно пью, вода проливается, стекает по шее, но мне не до аккуратности.

- Откуда здесь вода? - спрашиваю, пересиливая кашель, когда стакан исчезает так же неожиданно, как и появился.

- Вы не поверите, Поттер - это магия, - он говорит насмешливо, но медленно и хрипло, наверное, его тоже зацепило.

Снимаю очки, на ощупь протираю полой рубашки. Это она из джинсов выдернулась, когда он меня тащил, не иначе. Хорошо. Можно и глаза от слёз протереть.

Когда я снова могу видеть, лицо Снейпа ещё хранит непонятное выражение. Будто он только что еле сдержался, чтобы... чтобы что? Отчитать меня за неприглядный раздёрганный вид? А вид у меня ещё тот, наверное.

- Бестолочь, - вдруг ласково говорит Снейп и вытирает большим пальцем мой влажный подбородок, а второй рукой всё ещё придерживает меня за плечо.

- Я не клал туда грейпфрут, - зачем-то сообщаю я, обмирая от тона и прикосновений.

- Ваша избранница предпочитает другой вид цитрусовых?

- К-какая избранница? - Мерлин мой, о чём он говорит!

- Представьте, что было бы, разбей вы этот фиал именно в тот момент, для которого он был предназначен, - продолжает Снейп, в его голосе теперь нет ни тени нежности, в нём течёт вязкий яд, но рук он не убирает. - Ваша любовь сбежала бы от вас навсегда.

Ах да, думаю я, заворожённо глядя на его губы - Мерлин, как близко - он же тоже читает этот проклятущий «Пророк». Значит, в мою страсть к огневиски он не поверил, а в это...

- А потому - вы мне должны, Поттер.

Что? Что я ему должен?