Принцип мести

Я когда-то был лучшим рукопашником Дальневосточного военного округа, Игнатий в свое время – самым крутым морпехом Балтийского флота, но вряд ли это можно было считать высоким спортивным достижением. Поэтому нам не оставалось ничего другого, как признаться, что наград и титулов у нас нет.

Монах был немного разочарован.

– А какие у вас боевые прозвища? – с надеждой спросил он. – Здесь у всех есть боевые прозвища. Это интригует зрителей и создает имидж мастерам.

– Мы выступаем под своими именами, – сказал Игнатий.

– Это невозможно. Таковы условия. Вы должны придумать себе какое-нибудь громкое имя.

– Например?

– Перед вами тренируется великий мастер Железная Ладонь, – он указал на китайца, работающего в стиле Багуа. – Чуть правее – Солнечный Дракон, боец из Японии.

Невысокий, плотно сбитый японец с рельефной мускулатурой кинул в нашу сторону косой взгляд. По команде тренера он отрабатывал приемы самообороны.

– Да! – гортанно кричал старик с длинной жиденькой бороденкой.

И его подопечный выполнял удар рукой, восьмой иероглиф защиты.

– Люй!

И ученик совершал откат назад, демонстрируя отшлифованный до совершенства второй иероглиф защиты.

– Далее вы видите Ирокеза, потомка североамериканских индейцев, – продолжал монах.

Краснокожего воина среди его желтых собратьев по ремеслу узнать было нетрудно. Он был не так красив, как, скажем, Оцеола, вождь сименолов в исполнении Гойко Митича, но, судя по телосложению, превосходил его в физических кондициях. Ирокез выполнял нечто вроде ритуального танца для заклинания духов.

– Обратите внимание – чуть дальше, какое потрясающее зрелище, – не жалел своего красноречия наш добровольный гид по спортгородку, – как эффектно ломает доски Убивающий Палец.

Честно говоря, такого мне видеть еще не приходилось: боец (по виду тоже выходец из Поднебесной), носящий столь экзотическое прозвище, указательным пальцем пробивал деревянные дощечки с такой легкостью, будто делал это кулаком или внешней стороной ступни. Мне не хотелось думать, что будет, если этот «пистолетик» воткнется в грудь живого человека...

Монах назвал нам еще несколько не менее звучных имен, среди которых были Разящий Кулак, Самурайский Меч и Каменный Локоть и, наконец, представил нам последнего из тренирующихся с нехарактерным для основной массы участников боевым псевдонимом – Спокойный. У него, если судить по разрезу глаз, были европейские черты лица с небольшим уклоном в «азиатчинку»; он сидел в позе лотоса и, отрешенный от всего, медитировал.

– Откуда приехал этот человек? – спросил Игнатий.

– Кажется, он из Польши, но так долго пробыл в Тибете, что считает себя местным жителем, – ответил монах. – Он исповедует Шоу-Дао, что в переводе означает «Путь спокойствия». Когда-то их клан раскололся – трое посвященных совершили убийство, получив за это деньги. Это вошло в неразрешимое противоречие с моральным кодексом Спокойных и они изгнали отщепенцев из своих рядов. Так образовался клан Кэндока, то есть ниндзя. По-моему, он как раз и представляет этот клан.

Черное, плотно облегающее фигуру кимоно Спокойного и повязка, скрывающая пол-лица, свидетельствовали о правомерности этого предположения. Не знаю, что подумал Игнатий, выслушав нашего гида по спортгородку, но у меня возникли большие сомнения, сможем ли мы пройти хотя бы отборочный турнир, имея столь техничных, великолепно подготовленных соперников. Во мне шевельнулся страх, ползучий страх перед неизвестностью, перед тем, с чем нам неминуемо предстояло столкнуться на ринге. «Нас здесь могут убить», – обреченно подумал я.

– Давайте я помогу вам придумать ваши боевые прозвища, – нарушил молчание монах. – Какими единоборствами вы занимались? Карате, дзюдо, самбо? Может быть, борьба? Какого стиля вы придерживаетесь?

– Рукопашный бой, – пожал плечами Игнатий. – Можете назвать это «русским стилем».

– Русский Медведь подойдет? – осклабился монах.

– Медведь так медведь, – согласился Игнатий, хотя, конечно, это был слишком заезженный штамп.

– А вы? – обратился дотошный служитель храма ко мне.

– Я занимался всем понемногу из того, что вы только что перечислили.

– У вас есть какой-нибудь излюбленный прием?

– Когда-то я был лучшим исполнителем хуков в нашем городе...

– Кажется, я придумал – Стальной Крюк!

От радости наш гид даже запрыгал на месте. Не желая его огорчать, я согласился зарегистрироваться под этим прозвищем, хотя в нем мне чудилась некоторая ущербность, намек на сутулость. Я же сутулым, а тем более горбатым себя не считал – офицерская осанка, выработанная за годы службы в армии, была предметом моей непреходящей гордости.

– Можете приходить сюда тренироваться в любое время, – сказал монах и, почтительно поклонившись, отошел в сторону.

– Один вопрос, – обратился я к нему через Илию.

Он выразил готовность внимать самым прилежнейшим образом.

– Вы не знаете, где можно найти организаторов состязаний?

– Госпожа прибудет несколько позже, когда пройдет отборочный тур и выявится основной состав участников. В ее отсутствие вы можете обращаться к учителю или ко мне, его помощнику.