Принцип неопределенности

Наиболее примечательными были способы конвертации энергии и лучевые технологии, использовавшие разнообразные кристаллы. Да и сами гиперприводы — та еще магия. Я сделал ещё одну заметку. Не забыть разобраться — такое нельзя оставлять без внимания.

Последнее сказанное насчет них Сольвином поразило меня в самый средний мозг, минуя неокортекс.

– Этот корабль приводит в движение целый коллектив кореллианцев. — сказал он с немалой гордостью.

– Я думал, что только Ивендо родом отсюда, — что он имел в виду?

–Видишь те двигатели? — указал Сольвин на плазменные тяговые двигатели.

– Ага.

– Репульсоры, реактор, гиперпривод ̶ во всем этом содержатся сердечники гравитационных генераторов, и это алмазы. Редкое сочетание теплопроводности и прочности. И каждый крупный алмаз выращен из праха коррелианца. Даже после смерти мы продолжаем приводить этот мир в движение.

В этом был смысл. И стиль. Совсем иной подход к эстетике «загробного существования».

– Из праха? — переспросил я.

– Мы не закапываем мертвых, как удобрение, в Кореллии умерших кремируют. В человеческом организме очень много углерода. Достаточно, чтобы сделать кристалл.

– А как же память об умерших?

– Нам не нужны для этого кладбища. Чтобы на моей могиле росли цветочки? — он нахмурил лоб. — Лучше стать частью корабля и отправиться к звездам.

Мы управились за пару часов и решили выбраться в город. Я заметил, что Свельды нет с нами. Я спросил об этом Травера.

– Не делай глупость и не влюбляйся в зелтронок, — посоветовал он мне. — Она уже ушла. Свельда бросила нас, не попрощавшись, потому что прощаться — грустно. Ещё пара часов и она найдет себе нового спутника на ночь. Или двух. Если ему повезет. Или ей. Они биологически неспособны поддерживать долгие отношения. Такие понятия, как измена и прочие сложности у них не существуют. Завидуй молча.

Было обидно. Я понимал, что никаких серьезных отношений между нами не было, просто физическое влечение. Но…

– Не грусти, — постаралась утешить меня Нейла. — У тебя еще вся жизнь впереди. Встретишь ту, которая не бросит тебя через три дня.

– Просто чувствую себя немного обманутым, — сказал я. — И вовсе не Свельдой.

– Бывает, — Ивендо подошел ко мне и сочувствующе прокаркал. — Если ты чувствуешь себя одиноко, не расстраивайся. Так будет всю жизнь. Но мы идем в кантину, развеешься. Главное не задирай никого, как тех кабанчиков. В Кореллии разрешены дуэли.

Грёбаное средневековье! И это в центре Галактики.

– На холодном оружии, разумеется. Но я так поняла, ты им пользоваться не умеешь? — полуутвердительно-полувопросительно сказала Нейла. Её сабля была похожа на мою, но не болталась так нелепо, как на моем поясе, явно будучи на своем месте.

– У меня на родине в этом не было необходимости, — уклончиво ответил я.

– Значит, ты купил её для красоты. Но это поправимо, возьмем по пути для занятий пару тренировочных сабель.

Мне грозило не только образование, ждали меня не только разлагающиеся от старости механизмы «шлюхи», но и тренировки. Нет мне покоя.

Деньги Травер оставил в корабле. Мы выбрались из дока. Снаружи он был таким же квадратным, как и изнутри. Сольвин одолжил нам старенький репульсорный[12] аэроспидер, впятером мы заняли в нем все свободное место.

Травер копался в меню автопилота, выбирая курс. Ручное управление было заботливо заблокировано по нормам безопасности, и могло быть доступно только при неисправности автопилота и при парковке. Но нутром чувствовал, что включить его можно в любой момент. Отрешившись от мира, я заглянул в механизмы и проводку спидера. Поймал монотонное гудение гравигенератора. Я ощутил вложенный труд и эмоции механика, примерно, что он и где делал, даже фантомные образы пассажиров, пользовавшиеся им до нас. Словно бы эти «где» и «когда» существовали в той же мере, как и будущее.

– Ты там заснул? — вывел меня из состояния покоя Фарланд. Я мгновенно перестал ощущать все это, как будто резко оглох и ослеп. Вот беспокойный! — Когда мы уже полетим? Сольвин сказал, что это барахло на ходу и вчера летало.

– Последний раз на нём летали месяц назад. А ручное управление включается тумблером внутри бардачка, — спокойно сказал я.

– С чего ты так решил? — недоверчиво оглянулся на меня Травер.

– Он прав, — сказал Ивендо, запустив руку в чрево машины и щелкнув тумблером. — Они всегда правы, когда говорят таким тоном.

– Кто «они»? — спросила Нейла сидевшая слева от меня.

– Джедаи, — коротко, как отрубил, сказал лейтенант.

Он стронул из состояния покоя спидер, выводя нас на трассу, проходящую между высокими безобразными в своей утилитарности строениями, возведенными с уважением к конструктивизму.

– Я не джедай, — ответил я.

– Если бы ты родился в Республике, то уже скоро стал бы консулом, с твоими-то способностями, — ещё раз наступил на больную мозоль Ивендо. — Но сейчас тебя уже не возьмут.

– Я ничего толком не умею, даже стило от земли оторвать, — зло сказал я.

– Этому учат только в храме, прочие школы Силы телекинез не изучают. Как и фехтование, — сказал Ивендо.

– Прочие? — он меня заинтересовал.