Принцип неопределенности

Я исследовал наощупь своё пристанище — подо мной был хрупкий хлам, он трескался, ломался и больно впивался мне в голую спину. Плита, норовившая стать моей надгробной, лежала над полостью в камне, в которой я находился. Улегшись на бок и упершись в вертикальную стенку, что была поровнее и не грозила расцарапать мне спину, я уперся ногами в неровности в плите и попытался сдвинуть ее в сторону. Ничего не вышло, верно, поверхность была слишком шершавой и крепко сцепилась с камнем. С другой стороны плита лежала неплотно, и воздух просачивался через щели — мне грозила смерть от жажды и голода, а не от нехватки кислорода, возрадуемся же этому!

Я продолжил изучать пока ещё не свой гроб на тему какого-нибудь твердого и длинного предмета, который мог сгодиться в качестве рычага. Я же разумное существо, в конце концов! Мне нужна палка, чтобы отличаться от обезьяны. Будет замечательно, если она будет из нержавеющей стали. Ладно-ладно, сойдет и обычная углеродистая.

Если не сработала грубая сила, воспользуемся инструментом. Как оказалось, подо мной хрустели кости моего соседа по несчастью, во всяком случае, череп Йорика, как я его окрестил, нашёлся совсем недалеко от меня. С его стороны было вежливо истлеть невообразимо давно, и потому останки его не воняли. Йорик носил доспехи и был очень крепким парнем, во всяком случае его наручи я мог бы нацепить себе на голень или даже бедро. Но ничего похожего на оружие я не нашел. Нашелся только продолговатый металлический цилиндр с оребрённой на ощупь поверхностью.

Используя его, как рычаг, я сунул его в зазор между плитами и навалился всем весом на эту трубку, но плита все так же флегматично игнорировала мои усилия. Разозлившись и проклиная каменотесов, шахматы и бесполезные кости Йорика, я со всей силой навалился на трубу. С шорохом плита подвинулась на пару сантиметров, посыпалась каменная крошка, пыль все также проникала в нос. Я закашлял, почти выплевывая легкие. Отдышавшись, я решил остановиться на достигнутом и подумать. Иногда это помогает.

– Эй, Йорик, у тебя есть идеи, как отсюда выбраться? — задал я вопрос, не дожидаясь ответа.

И взял в обе руки его череп. Тяжелый. Расположил глазницами напротив своего лица.

– Знаешь, ты не молчи, может быть выберемся вместе, и я прихвачу тебя с собой, — продолжил я. — На память. Но если тебе здесь уютнее, то можешь и оставаться.

Тут на ощупь я заметил, что череп несколько отличается от человеческого, во всяком у людей он гладкий, а у Йорика на скулах и подбородке, название костей которых я не знаю, были острые наросты, а клыков в верхней челюсти было на пару больше, чем предусмотрено у людей в "стандартной комплектации". Ощупывая недолгое время его нижнюю челюсть, я нашел три клыка и место под четвертый, но там у него не хватало целой группы зубов.

– Значит, мы все-таки не одиноки во вселенной, — обрадовался я. — А протезирование в стоматологии, походу, и у вас не всем по карману.

Взяв в руки увесистую грудную пластину, а может быть и наспинную, я продолжил исследовать броню. Её поверхность была гладкой, но напротив сердца располагалась массивная панель с несколькими кнопками и тумблерами. Кнопки были заблокированы, интуитивно нащупав и перекинув рычаг, утопленный под панелью на сто восемьдесят градусов, я смог пощелкать тумблерами.

– А ты продвинутый парень, замечу, как Дарт Вейдер почти — у него тоже там целая клавиатура от калькулятора была, — похвалил я Йорика. — Может и на той штуковине кнопочка имеется, а?

Осторожно взяв в руки тот металлический продолговатый предмет, я ощупал его и нашел в верхней трети притопленный тумблер, он сдвигался в сторону. Расположив эту штуковину параллельно груди и ухватившись обеими руками за него, я щелкнул с трудом поддавшийся тумблер.

С гудением из рукояти вырос ярко-алый столп плазмы и воткнулся в боковую стенку, вспыхнули искры, как от сварки, завоняло.

– Электрическая сила!

Я немедленно отключил меч. Перед глазами все еще висело ослепляющее лезвие — эта штуковина светила как трехсотваттная лампа: включив в полной темноте я почти ослепил им себя. Воняло дивной смесью озона и окалины. Опалённый камень светился в гробовой тьме красным, медленно остывая.

Да, это световой меч. Я сижу в каменном гробу неизвестно в каком уголке вселенной. А рядом останки неопознанного гуманоида.

Я заржал аки конь. Надеюсь, это не истерика, а если и так — плевать! Всё равно во мне затеплился лучик надежды. Как бы ни выглядело это печально, но я находил это смешным.

– Знаешь, Йорик, мне повезло, что тот, кто положил тебе в могилу твой меч, не вытащил из него батарейки. Ты тут уже истлел, а он еще работает! Это весьма впечатляет, знаешь ли. Я бы не отказался от таких в плеер, — продолжал хохотать я.