Принцип неопределенности

– Эй, ты чего встал? Все в порядке? — в наушниках раздался голос Травера. — Ты уже пару минут не двигаешься.

– Это того стоило, — только и смог сказать я.

Из рубки все смотрелось намного иначе, я не знал, что было тому причиной. Цвета, видимые пилотами, были тусклыми и не имели того богатства красок, открывшегося передо мной. Я смотрел на все это, как на близкое извержение вулкана, уже вдыхая насыщенный серой воздух, но всё еще питая иллюзию собственной безопасности.

– Мы в туманности, скоро до границы гипера местами будет около метра. Тебе лучше вернуться, — вновь тревожный голос капитана звучал в наушниках.

– Метр? — Я уже мог протянуть руку и коснуться границы реальности. — По-пластунски доберусь, тут десяток метров до шасси.

– Дело твое, — он всё равно был недоволен моей излишней храбростью.

Я пополз, прижимаясь брюхом к изогнутой обшивке корабля. Настроенные на максимальную мощность, магнитные захваты держали меня настолько прочно, что я полз, как слизень по шкуре гигантского морского животного, не отрывая ладоней от изрезанной канавками тусклой поверхности.

– Я у шасси, — доложил я.

– Открываю.

Крышки, прикрывающие шасси, раскрылись в сторону. Телескопическая штанга начала выдвигаться. Венчавшая её лапа уперлась в переливающуюся границу, доля секунды - и щит перестал отодвигаться вместе с ней. Конструкция начала растворяться, как кусок рафинада, брошенный в кипяток.

– Травер! Стой!

Запищал зуммер в ухе. На изображении, проецируемом на стекло шлема, зажглось предупреждение о высоком потоке гамма и бета излучения. Пока ниже уровня, блокируемого щитом. Но чем ближе поток подбирается к границе мощности, тем большая доля излучения его пробивает.

– Что? — вместо этого спросил он. Я бы не доверил ему и управление краном, не то что звездолетом.

– Прекрати выдвигать шасси!

– Сейчас.

Штанга замерла. Но половину ее уже сожрало гиперпространство.

– Наши стабилизаторы реальности не дотягиваются до шасси в выдвинутом состоянии. И щит сдвига[8] не рассчитан на защиту шасси в выдвинутом состоянии.

– Дерьмо! От него что-нибудь осталось?

– Пол штанги. Нижний сегмент с лапой срезало.

– Можешь добраться до маячка?

– Сейчас.

Я заглянул в нишу. Жучка-переростка я не увидел. Пришлось лезть в неё, увесистая "таблетка" была прицеплена к боковой стенке. Я снял с пояса магнитный карабин и пристегнулся. Повторить судьбу шасси мне не улыбалось. Попытавшись отодрать маячок в ручную, я потерпел неудачу. Я отстегнул от перевязи с инструментами плазменный резак. Настроив его на минимальную мощность, чтобы не устроить команде декомпрессию, я начал медленно отсекать его от обшивки. Есть! Я положил его в пакет с горловиной на поясе. Затем приварил заплатку поверх места в которое он вплавился. Цепкая зараза.

– Маяк у меня, — почти прошептал я, создавая тем не менее вполне ощутимые для ларингофона колебания .

– Возвращайся уже. Но не торопись.

Я вполз червем обратно в корабль. После того, как внутренний шлюз закрылся, я упал на пол. Травер стащил с меня шлем. Пот градом стекал с лица, волосы слиплись.

– Ты безумец. Хаттов кретин. Ты мог умереть, — меня распекала рядом стоявшая Нейла.

– Вот маячок, — я нащупал его вслепую в мешке. — А вы знаете, что снаружи намного более захватывающий вид?

– Это заблуждение. Эффект Хойзе-Синтера[9] не научен и опровергнут сотнями съемок. — Фарланд опять включил скептика.

– Эффект Хойзе–Си, си…

– Хойзе–Синтера. Он заключается в том, что картина, наблюдаемая человеческим глазом на разном расстоянии от границы гипера различна. Во всяком случае, так некоторые утверждают. Немало чудаков погибло, пытаясь доказать его верность. Каким же надо быть кретином, чтобы совать лицо в границу гиперпространства! Самое главное, что съемка камерой нихрена не дает. Полная фигня в общем.

– Ни разу это не глупость. Это правда! — чтобы он там не утверждал, я видел это собственными глазами. — Я только что его наблюдал.

– Даже если найдется еще несколько адреналиновых наркоманов, которые это повторят, их все равно будет недостаточно, чтобы переубедить ученых мужей. Сами они на обшивку не полезут, а иного пути проверить верность теории нет.– успокоил меня капитан. — А Фарланд никогда не решится убедиться в этом сам. Можешь вытолкать его наружу, как вариант…

– Выход за пределы корабля в Республиканском флоте во время прыжка карается трибуналом, — буркнул Фарланд. — Причем, как вышедший, так и все замешанные в этом: свидетели, не доложившие о нарушении, командир, отдавший такой приказ и старший смены. — Снова Фарланд цитировал устав Флота.

– Если хорошо прицепиться к обшивке - это не выглядит опасным, — я не был уверен в этом.

– На флоте это делают дроиды. — сказал Фарланд.

– Нет ничего, чтобы не мог делать разумный за дроида, — наставительно сказала Нейла.

Говорят, "Столичная" хороша от стронция, но в действительности она слегка снижает вред от свободных радикалов, разгуливающих в тушке после того, как её прошило знатное количество заряженных частиц. А лучше съесть радиопротектор и не заниматься хернёй. Что я и сделал, получив небольшую дозу ионизирующего излучения.