Принцип неопределенности (СИ)

- Скорее констатирую сложившийся факт, - ответил я. - Но тут вступила в дело ещё и религия. Воинам объяснили, что всем погибшим за правое дело светит путёвка в рай. А принести это замечательное изобретение, причём исключительно их версии, к соседям их священная обязанность. Начальство их, правда всё понимало и продолжало грабить и захватывать женщин, - продолжил я объяснение.

- Идея религии распространена в Галактике, и воинственных культов в ней до жопы, но разумные виды в большинстве своём слишком рациональны для этого, - капитан нехорошо ухмыльнулся, уголки его губ чуть поднялись к верху. - Вы, люди... хомо и ситы - нет. Обожаете верить в духов и божеств. И мы, твилеки, увы, тоже. И да, если люди могут выбирать себе правителей то они, к примеру, выберут, чтобы их дети изучали религиозный бред, если сами они верят в это. Это же их 'человеческое право' - выбирать, чему учить их детей. В итоге право выбора одних порождает отсутствие права выбирать у других. Какой мозгодробительный абсурд!

- Какая чудесная рекурсия! - поддакнул я довольно. - Или замкнутый цикл, в чём я не уверен. Но это если вообще существует какой-то выбор. А не его иллюзия.

- Ты тоже любишь такие вещи, да? А насчёт этих чудесных граждан Республики: они же компетентны делать выбор, верно? Так им говорят в Республике, - продолжил Травер свою мысль. - Но им говорят: нет, постойте, вы не специалисты по образованию. Хе-хе. И да, конечно, они могут выбирать себе правителей.

- Тебя всё ещё не оставляют эти мысли? - спросил я его.

- Ну не абсурд ли? - вернул он вопрос. Затем ловко распечатал бутылку с пивом. - Тебе не предлагаю, у вас людей не очень крепкий желудок. Нас придавит, и заблюешь тут всё.

- Забудь, - отмахнулся я. - Поведение людей не определяется рациональными причинами. Наше поведение выработано жесткой внутривидовой конкуренцией между небольшими группами приматов, как правило, приходящимися друг другу родственниками, а не вдумчивым впитыванием теории вероятности или игр. Воспринимай окружающий мир, как документальной сериал 'в мире животных', - злорадно сказал я.

- Умеешь ты утешить. Так что там было дальше?

- Затем возникло ещё одно такое понятие, как нация и стали играть на патриотизме, - продолжил я, - Инструмент, создающий и прекрасные, вдохновляющие вещи, но не нужно же давать ему ослеплять себя. Массы солдат той страны, потерпевшей поражение, всё прекрасно понимали. И им нравилось быть победителями, а награбленное добро и богатство поверженных стран радовало их отцов и матерей. И это было справедливо - ведь люди не равны. Так это или нет, я сам не знаю. Но конкретно эти были в этом убеждены. Их в этом убедили, или они дали себя в этом убедить - не важно. Но спроси их после окончания войны, почитайте мемуары, так все они поголовно хорошие, законопослушные граждане своей страны и патриоты. А военные преступления совершал кто-то другой. Мы просто выполняли приказ, скажут они[13]. Патриотизм обоюдоострая вещь, она может сделать миллионы, в общем-то, неплохих людей, болванчиками в касках, готовых умереть за неясные им цели. Иные, кроме защиты своего отечества от разграбления или порабощения. Людям внушают с детства, что все миллионы человек вокруг них это их родственники. А страна - большая семья. Стоит только сказать 'Родина - читай семья, скопище твоих генов - в опасности', и они делают стойку. И прочие инстинкты, и мозг в целом отключается.

- Я думаю, что есть такая вещь, как Родина, - не согласился со мной твилек. - И если ей будет грозить опасность, то я возьму оружие в руки, - сказал он, подумав немного. - Хотя и пользы от этого в моём случае никакой не будет.