Принцип неопределённости

– Здоров! Знаешь Василису с тринадцатого? Поднимаемся в лифте вместе, в грузовом. Она такая: «Какого ты пялишься на мой зад?!» А я ей: «Я пялюсь не на ваш зад, а на женский зад в принципе».

– Ты уже в кондиции? – спросил я, уловив пряный аромат алкоголя.

– Первая стадия, – отозвался Димон, швыряя мне под ноги стоптанные шлёпанцы, – пивка?

– Аск! – перешагнув через тапки и последовавшее за этим недовольство хозяина, я направился к холодильнику в кухню.

Холодильник у Димона был особенный. Около пятидесяти процентов двухсотлитрового пространства его «Боша» занимала постоянно обновляемая коллекция пива и пивоподобных напитков: всяческих элей, сидров, портеров и прочих бутилированных продуктов брожения. С некоторых пор Димон возглавлял отдел продаж одной профильной по части такого алкоголя компании и, естественно, этим пользовался с большим размахом и вполне себе даже легально. Я достал бутылку «Гролша», чпокнул крышкой и уселся в любимое Димкино кресло. Это уже был перебор. Но, к моему удивлению, Димон не отреагировал, взял себе «Гиннесса» и сел рядом на табурет.

– Твари они все, – смачно сказал он, открыл бутылку краем ножа и отпил большим глотком сразу треть. – Понимаешь? В прямом смысле. Ведут себя, как суки. Она мне говорит: «Ты меня не уважаешь». А за что мне её уважать, Андрюха? Я говорю: «За что тебя уважать?» Она мне: «За то, что я женщина». Прикинь! Я должен покупать ей тонны шмоток, кормить её, катать по курортам, терпеть её тупость, молчать, выслушивать и ещё, к чертям, уважать за то, что у неё дырка между ног. Прикинь! Не потому… Не за то, что, когда у меня проблемы, она как-то там поддержала или там поняла, когда мне херово. Нет! Она меня ещё и добила, тварь: типа, сам, дурак, виноват, что тебя дураком сделали потому, что ты придурок. Понимаешь? И я её должен уважать? За что? За то, что она женщина? Охренеть! Это женщина? Такая должна быть женщина, Андрюх? Может, я чего-то не понимаю? По-моему, это какой-то двуногий паразит!

– Что случилось-то?

– Ты у меня когда был в последний раз… В мае? Нет, в апреле. Точно! Ты ж не знаешь… В мае я девчонку увел у Васильева. Ну – ресторатор… У Гельдовича в Жуковке собирались. Алина Бельшина. Модель… В общем, сошлись. Вот, месяц пожили вместе. Вчера уехала к маме. Попробовал, нахер, семейной жизни… Секс так себе – визги и сопли, а больше ведь ничего, ни хера. Упёрлась с подругой в Крым на неделю – ничего мне не сказала. Потом приехала как ни в чём не бывало. Типа, так и надо. Пипец, короче! Главное, в начале столько песен было, прям котёнок. Потом чуть башку не откусила.

– Слушай, без обид, но, по-моему, ты как-то не там ищешь, – сказал я.

– А ты сам что такой загадочный?

– А я, кажись, тоже решил попробовать. Пришёл поговорить об этом, – сказал я несколько растерянно.

– Тебя я вообще не понимаю, – сказал Димон. – Тебе-то что нужно? К тебе подростки под дверь, как на концерт, ходят. Забыл прелести деструктивного поведения? Захотелось под каблук? Слишком спокойно живётся?

– Слушай, ну не все…

– Все. Именно так. В основе – биология вида, выживание. Выбор крепкого самца, который обеспечит, а она – на социал.

– Слушай… – Я понял, что нужно менять тему. – Ты же любитель потренировать мозг?

– Ну!

– Я тут игру придумал. У меня в телефоне есть фото из Интернета. На нём парочка. Такое счастье во все стороны. Смотришь на них, а потом рассказываешь, кто они, откуда, как познакомились. Типа твоя версия.

– Ну давай. Развлеки старика.

Я вытащил из кармана айфон, открыл фото и положил аппарат на стол перед Димоном. Секунды три Димон молча таращился в экран, потом ткнул в него пальцами, увеличил изображение.

– Откуда это у тебя? – хрипло спросил он.

– Я же сказал. Из «Фейсбука». Какая разница?

– Это моя Алинка… А это, значит, типа её крымская подруга… Это ведь вяхеревский сынок?

– А ты уверен, что это она?

– Это её любимый сарафан. Ну да, этого хмырёныша я в то утро видел… Во дворе…

– Так он совсем ещё пацан.

– А ты думаешь, сколько ей лет? Пацан… Ей самой двадцать один… Вчера, кстати, исполнилось… Вот тебе и история, брат.

Димон встал, шаркая шлёпанцами, дошёл до кухонного шкафа, открыл дверцу, достал бутылку виски и два бокала:

– Поехали в «16 тонн»! Счастье, брат, – это в конце концов обнаружить, что всю свою жизнь ты был женат на девушке своей мечты, а не жениться на девушке своей мечты, а потом, в конце, понять, что она никогда не была девушкой, а такой и родилась – тупой, жадной и похотливой бабой… Поехали, а?

– Сочувствую, но… Извини. Не сегодня. – Я поднялся, взял со стола айфон, сунул его в карман. – Слишком много событий для одного дня. Пойду. Держись.

* * *

Дожидаться лифта не стал, вышел на тёмную лестницу. На площадке между шестым и седьмым этажами было открыто окно. Я остановился. В небе над соседней девятиэтажкой висела полная луна. Какое-то необъяснимое разочарование до невозможности продолжения жизни настигло меня вдруг. Я заставил себя прикрыть окно, увидел своё лицо в отражении, подмигнул и криво усмехнулся: