Принцип неверности

— А что тут сделаешь? — пожала я плечами. — До Просторов Поволжья километров десять-пятнадцать, сами мы машину отремонтировать не сможем. Остается только одно — тащить ее на буксире. Другого выхода нет.

— Неси трос! — приказал Погорельцов одному из охранников. — И не забудь машину подогнать сюда. А то я вас знаю — трос принесешь, а про машину забудешь.

Когда «БМВ», как могли, прицепили к джипу, выяснилось, что никто не горит желанием садиться в него в качестве пассажира. После недолгих препирательств за руль усадили охранника. Одним из пассажиров вызвалась быть я, а вторым — Галушко. Ехать решено было не спеша, максимально прижимаясь к обочине.

До загородного дома Баулиных мы добирались минут за сорок — сорок пять. «БМВ» несколько раз закидывало в сторону. Приходилось останавливаться, выходить из машины и вручную выставлять его в нужном направлении, катая туда-сюда. Охранники, с которыми я ехала в злополучном «бумере», матерились сквозь зубы и недобро посматривали в мою сторону. Я прекрасно понимала их недовольство. Как ни крути, а во время аварии за рулем сидела я, так что роль крайнего по праву достается мне. Ничего не поделаешь.

Когда показался особняк Баулина, я вздохнула с облегчением. Первыми, кто нас встретил, были, как я и предполагала, девочки-тинейджеры. Они с визгом вылетели за ворота и буквально повисли на Хрыкине. Он то ли успел успокоиться, то ли был хорошим актером, но стал сама любезность. С удовольствием позировал перед любительскими камерами, раздавал автографы, мило шутил и улыбался. Само собой, задуманная Погорельцовым в городе легенда о том, что я являюсь девушкой Хрыкина, тут же накрылась медным тазом. Про меня просто забыли. Впрочем, в этом доме за жизнь Хрыкина можно было быть спокойной. Вряд ли кто-то решится на покушение в доме, который охраняет профессиональная охрана из столь могучей организации, как «Волгапромгаз».

Сломанный «бумер» тут же закатили на эстакаду, вызвали в срочном порядке мастеров, которые занялись ремонтом. Как я и предполагала, кто-то отвернул один болт рулевой тяги. Поэтому-то машина сначала вела себя нормально, но по мере того, как я управляла ею, штанги тяги соскочили, и машина перестала слушаться руля.

В общем, загородная прогулка в дом олигарха прошла без эксцессов, если не считать того, что Хрыкин к концу «творческой встречи со зрителями» напился до такой степени, что пытался, к всеобщему смущению старшего поколения и бурного восторгу молодежи, сигануть в пустой бассейн. После этого Погорельцов решил, что «хождение в народ» пора заканчивать. Пьяного Хрыкина, словно мешок с картошкой, погрузили в машину, тепло попрощались с хозяевами и отправились в город. Я опять ехала в компании с молчаливыми охранниками. Правда, на этот раз их взгляды были значительно мягче, если, конечно, можно сказать такое про одежные шкафы с антресолями.

Возле гостиницы я молча вылезла из «БМВ» и направилась к своему «Фольксвагену», который сиротливо стоял на парковочной площадке перед центральным входом.

— Евгения Максимовна, — окликнули меня, когда я уже села в машину, — подождите секундочку!

Я обернулась: ко мне торопливо приближался Погорельцов.

— Что же вы вот так, не попрощавшись, уезжаете? Обиделись на что-то?

— А на что я могу обидеться? — совершенно искренне изумилась я. — На вашего алкоголика Хрыкина? Так я с первого дня знакомства поняла, чего он стоит.

— Ну, зачем же вы так грубо? Давайте поднимемся, посидим, обсудим все, так сказать, за рюмкой чая. У меня есть превосходный коньяк, армянский.

— Не поверите, Владимир Алексеевич, но я за сегодняшний день устала, как скаковая лошадь после пяти заездов подряд, и мне хочется только одного — лечь спать.

— Но ведь нам надо наметить маршруты, по которым Макс будет добираться до концертных площадок и обратно. Разве я не прав?

— Давайте я сама все это сделаю. В конце концов, я лучше вас знаю город.

Погорельцов потоптался на месте, видимо, не представляя, какой еще, самый весомый аргумент, можно придумать, чтобы заманить меня в номер. Я продолжала смотреть на него вопросительно. Видимо ничего не придумав, он, как и в прошлый раз, достал кошелек, выудил из него несколько стодолларовых купюр и протянул мне.

— Возьмите. Я ведь прекрасно понимаю, что вы нисколько не виноваты в том, что произошло сегодня на дороге.

— Вы знаете, — меня вдруг охватило какое ребяческое чувство, — я, Владимир Алексеевич, пожалуй, не просто возьму эти деньги. Я их обменяю на одну вещицу, которую случайно обнаружила сегодня утром под капотом вашего «бумера»!

С этими словами я порылась в сумочке и протянула Погорельцову взрыватель от гранаты. Он удивленно уставился на него:

— Что это?

— Такая интересная штучка, без которой ни одно взрывное устройство не сработает. В простонародье ее называют «запал». Не слышали такого слова ни разу?

Погорельцов дернулся, но тут же застыл, боясь пошевелиться.