Принцип неверности

— Не бойтесь, — улыбнулась я, забирая у него деньги. — Пока не выдернете вот это колечко и не отпустите вот этот рычажок — ничего не произойдет. И вообще, сам по себе запал не страшнее петарды. Но стоит приспособить его к какому-нибудь взрывчатому или горючему веществу, например к бензобаку, и беды не миновать. Спокойной вам ночи, Владимир Алексеевич!

И, пока Погорельцов завороженно смотрел на «проданный» ему мною боеприпас, я мягко тронулась с места, развернулась и поехала домой.

Следующий день я решила посвятить обследованию концертных площадок, на которых предстояло выступать Хрыкину. Заодно и разведать оптимальный маршрут. Об этом я сказала Арчирову, позвонив ему около девяти утра на мобильник. Илья Семенович, узнав о моих планах, замялся. Я тут же представила, как он трет затылок, краснеет и потеет от волнения.

— Евгения Максимовна, дело в том, что Владимир Алексеевич хотел бы сегодня обсудить с вами основные и запасные маршруты следования.

— Илья Семенович, — попробовала я его успокоить, — не волнуйтесь, вечером все это у вас будет. В конце концов, это, конечно же, важно, но не настолько, чтобы посвящать этому весь день.

— Ну, почему же весь день? — замямлил Арчиров. — Сядете, посмотрите план города, наметите, как удобнее и безопаснее добираться до ДК «Электронщик»…

— Не шутите, Илья Семенович, — перебила я директора арт-агентства, — эти планы были нарисованы лет двадцать тому назад. Так что они безбожно устарели. Можете так и передать Погорельцову. Все, Илья Семенович, мне некогда, я убегаю.

Проговорив все это скороговоркой, я дала отбой и отключила мобильник. Пусть помучаются, господа артисты, неизвестностью! Я и так угробила на них два дня впустую.

Первым делом я отправилась в ДК «Электронщик». Добираясь обычным путем, я быстро убедилась, что так мы угодим в пробку, в которой простоим до «Фроськиного заговенья». Поток транспорта был настолько плотным, что за сорок минут я продвинулась всего на полторы остановки. Значит, придется ехать по объездной дороге. Так хоть и дальше по километражу, но зато по времени получится быстрее.

«Электронщик» — здание постсталинского модернизма с колоннами, на которых еще сохранились символы единения «рабочего класса и трудового крестьянства», — встретил меня гулкой пустотой.

Поплутав по фойе, я наконец-то наткнулась на живую душу в виде бабушки-уборщицы.

— Тебе, дочка, кого? — спросила она, подслеповато щурясь на меня.

— У вас какое-нибудь начальство сегодня есть? — поинтересовалась я.

— А на кой тебе начальство? — не растерялась бабуся.

— Очень нужно, бабушка, — как можно мягче ответила я.

— Никак комиссия какая-нибудь, — догадалась старушка и тут же решила уточнить: — Из отдела культуры аль из администрации?

— Что-то наподобие того, — не стала я разочаровывать бабулю. — Но только бери выше.

— Из области? — ахнула она.

— Еще выше, — соврала я, — из Москвы!

Однако это не произвело на бабушку никакого впечатления. Видимо, Москва в ее представлении была ничем по сравнению с той же районной администрацией.

— Тогда тебе, дочка, к директору надо.

— А где его найти? — быстро спросила я.

— На второй этаж подымись, там увидишь, — ответила старушка, окончательно теряя ко мне всяческий интерес.

Следуя ее совету, я поднялась по широкой лестнице на второй этаж и начала разглядывать в полумраке таблички на дверях. И почти сразу же наткнулась на потемневший от времени латунный прямоугольник с надписью «Директор Дома культуры».

Директор при ближайшем знакомстве оказался директрисой. Это была еще нестарая и очень понятливая женщина. Я быстро объяснила ей цель своего прихода, и она согласилась мне помочь.

— Тут вы правы, — сказала она. — Сегодняшняя молодежь в своей «любви к искусству» кого угодно в землю втопчет. У нас недавно какая-то рок-группа гастролировала, так не поверите — поклонники тройное оцепление полиции снесли! Если бы не ОМОН, не знаю, что и было бы.

Вместе с директрисой мы обошли все закулисные помещения, которые предполагалось задействовать во время выступления Хрыкина. Заодно я осмотрела и служебный вход.

Уже сидя в машине, я быстро набросала примерный план здания и прилегавшей к нему территории.

Из «Электронщика» я отправилась в концертный зал «Центральный». На этот раз я проехала по объездной дороге. Как я и предполагала, времени на то, чтобы добраться до центра города, ушло на треть меньше.

В КЦ меня встретили менее любезно. Слоноподобный охранник на входе придирчиво разглядывал в течение десяти минут мою лицензию телохранителя и наконец выдохнул только два слова:

— И че?

— Как это — «че», — удивилась я в свою очередь. — У вас послезавтра выступает Макс Хрыкин, так?

— Понятия не имею…

— Зато я имею. Так вот, я — его телохранитель.

— И че?

— Мне надо посмотреть зал и закулисные помещения.

— На фига?

— Чтобы знать, как вести себя в случае непредвиденной ситуации.

— У нас таких ситуаций не бывает.

Можно, конечно же, было бы просто выключить этого слоника и спокойно пройти, куда мне надо. Но это было бы слишком грубо. Да и потом, зачем мне лишние заморочки и конфликты?