Принцип Пандоры

– Умница. Только ответь, пожалуйста, у тебя еще осталось желание развивать другие навыки и знания? Как насчет физики и астрономии? Или Академия сейчас присылает своих выпускников в Звездный Флот только с отличным умением играть в бейсбол и прекрасным знанием разговорной, порой ненормативной, речи? Можно подумать, что классические науки провозглашены устаревшими.

Саавик, серьезно сощурившись, бросила на него сердитый взгляд. Иногда Спок только по ее реакции понимал, что сделал что-то не так.

– Ничего подобного. Я ответила вам сегодня все свои уроки. Иногда, мистер Спок, вы говорите очень странные вещи.

– Обычная слабость, – признался он, – ну, не злись. Можешь отнести к отрицательным чертам моего характера.

– О, нет. Я не собираюсь затрагивать это, мистер Спок. Сегодня вечером я пытаюсь говорить только правильно и вежливо.

– И твои усилия не проходят… – внезапно в наушниках раздалось потрескивание, – извини… Спок слушает.

– Мистер Спок, я получила звонок, которого вы ждете. Из Звездного Флота.

– Спасибо, Ухура. Я поговорю здесь.

– Мне выйти?

– предложила Саавик.

– Не нужно. Это займет всего минуту. Можешь осмотреть пока все, что захочешь… А, да, доктор Голдмен. Я рад, что сегодня дежурите вы…

Довольная тем, что можно встать со своего места и походить по комнате, где так много всего интересного, Саавик сразу подошла к цветной мозаике на стене, выложенной замысловатым узором, основой которого служили треугольники и круги.

–., интересная вещь, верно? – говорил Спок, – надеюсь, она не повредилась во время транспортировки?

–., нет, шкатулка выглядит совершенно целой и функциональной, – ровно и спокойно доложила Джанет Голдмен, нежно поглаживая в этот момент руку Рэкира. В ответ, схватив ее за запястье и осторожно сжав, Рэкир отвел руку подальше от экрана, с которого прямо на них смотрел Спок.

– Я пробуду здесь до утра. Если позволит время, ознакомлюсь с данными ваших приборов, – заканчивал разговор Спок. – Однако, не очень переутомляйтесь, доктор. Вы и так выглядите усталой. Понимаете, для меня это всего лишь личный интерес, любопытство.

– Нет проблем, мистер Спок. Находка уже помещена под инфрасканер. – Она включила монитор. На экране появилось изображение знакомой шкатулки. Она казалась точно такой же и раньше, когда он видел ее в последний раз: прямоугольный ящичек стоял на высокой подставке под инфракрасными лучами, и его завораживающе-красивые световые огни по-прежнему образовывали замысловатые фигуры, то увеличиваясь, то вновь уменьшаясь, – Нужно делать более тщательный анализ, чем исследование инфракрасными лучами.

– Нет, этого пока будет достаточно, но вы могли бы сегодня же проинформировать меня о результатах? Время не имеет значения – это слишком важно. И спасибо вам за помощь, доктор Голдмен.

– Не за что, мистер Спок. – Лицо Спока постепенно исчезло с экрана.

– Как он заинтересован, – не без удивления продолжала Джанет, настраивая сканер. – Извини, Дорн, это не займет много времени. Я и сама, надо признаться, умираю от любопытства.

– Для вашего любознательного брата это нормально, разве нет? Да и для вулканцев тоже, хотя они и не признают этого. Посмотри, например, на мистера Спока. Ты разговаривала с ним с таким видом, будто мы сегодня перетрудились, хотя сама знаешь, что это не так.

– Разве? Говори за себя, любовь моя!

– Я отвечаю за нас обоих и закончу сегодняшнее задание, пока ты будешь заниматься новой безделушкой, – с наигранной серьезностью произнес Рэкир, – а если ты поможешь мне сосредоточиться, то на это уйдет совсем немного времени.

– Быстренько поцелуй меня.

– Нет, моя Джанет. Я сделаю это позже – и не быстренько. – Перейдя к ближайшему монитору, он приступил к работе.

– Можно сказать, что ты назначил мне свидание, – рассмеялась она, включив сканер.

Два голубовато-белых световых стержня, снизу и сверху, пронзили находящийся на подставке предмет – распространяемый свет был таким ослепительным, что казалось, будто он, размывая, поглощает все разноцветные лучи самой шкатулки… Нет, это было совсем не так. Свечение внезапно пропало. А в центре прозрачного ящичка, в неестественно ярком освещении, появилась тончайшая, с волосок, трещина. Она, разрастаясь, быстро увеличивалась.

И тут неожиданно раздался отвратительно-дребезжащий звук бьющегося стекла, и… ящичек сломался.

«О-о, Споку это не поправится! – Голдмен в панике пыталась отключить сканер, но руки ее не слушались… – Господи, какое странное чувство…» Ее пронзила ужасная, словно мощный электрический заряд, раскаленно-горячая боль. «Сердечный приступ? Но я слишком молода! Это несправедливо! Дорн!» Она была не в силах произнести ни звука. Боль мгновенно распространилась по рукам и ногам, загорелась в горле, выжигая глаза. Это было не похоже на сердечный приступ: каждая клеточка ее тела была объята пламенем. Зрение затуманилось. А из другого конца комнаты, оглянувшись, в полном замешательстве на нее смотрел Рэкир. Она попыталась шагнуть к нему, но почувствовала, что падает…