Принцип талиона

— Двадцать, господин Прохоров, иначе все договоры впустую.

Я сделал вид, что погрузился в глубокие раздумья. Пальцы, на которых надеты перстни, постукивают по подлокотникам кресел. Два камешка слева, два — справа. Смотрите, смотрите. Красивые, правда? И смертельные…

— Хорошо, двадцать лет, — наконец, киваю.

— Вижу, Колояр вам очень доверяет, — подозрительно хмыкает Демидов. — Можете решать за него такие щепетильные вопросы. Если не секрет — что он вам пообещал за положительный исход переговоров? И насколько вы готовы уступать?

Я глубокомысленно поднимаю глаза к потолку, где специально зажгли плафоны. Электрический свет хотя бы разогнал угрюмую мрачность, давящую через окна. Делаю паузу.

— Кусочек его родовых земель, — раскрываю свой маленький «секрет». — Всегда мечтал вернуться на родину, поселиться возле речки или озера, построить красивый дом… Я для Волоцких не совсем чужак, Юрий Степанович. Вы осознайте этот факт. Но и за бесплатно работать, подвергая себя опасности, не прельщает.

— Чего же боитесь, Артем Васильевич? — притворно удивился Демидов.

— Вашей непредсказуемости, светлейший. Вы — Творец, один из немногих, кто обладает таким мощным рангом. Поэтому на встречу с вами я шел, сильно рискуя.

— Да, спектакль на дороге — самое неудачное, что пришло вам в голову, господин Прохоров, — усмехнулся князь. — И все же, имея на руках великолепную защиту в виде амулетов, вы ничем не рисковали. Погибли бы все сопровождающие меня люди, у которых семьи, жены, дети. Нехорошо получилось бы.

Я лишь склонил голову в знак согласия. Пусть и дальше так думает. Ожидание сильного соперника всегда страшнее самого боя, в котором можно сразу вычислить, на что он способен. В том и состоит Творец, что никогда не применит свою мощь даже в таких сложных ситуациях. В конце концов, рядом с ним сидел Мирон, мог бы и прощупать меня. Получается, мне крупно повезло, или звезды так сошлись удачно.

Пока мы перебрасывались словами, таящими в себе двусмысленности, адвокат подготовил договор на гербовой бумаге, который был одобрен всеми сторонами. Князь лично расписался на двух экземплярах и передал документ мне. Я, как личный представитель Волоцкого, имел право подписи, что и сделал с превеликим удовольствием. Концессия — не худший вариант в моем случае. Зато я получил свободу без претензий со стороны Демидова. За мной не будут гоняться как за клятвопреступником, не будут привлекать к дворянскому суду, лишать статуса. Нет дома? Построю. По договору князь зайдет на Курганные земли в апреле следующего года. Разумно. Сейчас осень на дворе, скоро наступят холода. А ведь еще надо урегулировать некоторые организационные и хозяйственные вопросы. Как бы не хотелось князю приступить к раскопкам — придется подождать.

Хочется мне посмотреть на реакцию князя Щербатова, когда он узнает, что молодой Волоцкий вернулся в родные пенаты. Не дам я ему выкупить выморочные земли. Я возвращаюсь!

* * *

Среднемагистральный юркий самолет выпустил закрылки, и подрагивая корпусом, прикоснулся колесами к бетонной полосе. Несколько секунд он бодро бежал, прыгая на стыках, и, наконец, остановился. Пассажиры оживленно зашевелились, стали подниматься с кресел и дружно направились к выходу. Я не торопился. Меня никто в Торгуеве не ждет. Родственников нет, друзья служат в разных концах империи. Разве что к Барсуковым наведаться? Где, интересно, сейчас Ленька? Овладевает магическими искусствами? А Полина? Вышла замуж, вероятно. Не буду же я так наивно думать, что она до сих пор свободная девушка? Да и зачем мне об этом знать? Я не собираюсь с ней связывать свою жизнь. Перед глазами стоит совершенно другая особа, оставшаяся за Каменным Поясом. Вот только будет ли она ждать?

Вытащив из багажного отсека дорожную сумку, я прошел по опустевшему салону, попрощался со стюардессами и сошел с трапа на землю. Боковой ветер хлестко ударил в лицо, задрал полы теплого кожаного плаща. Однако… Я-то думал, здесь теплее будет. Привез с собой плохую погоду, подумалось с шуткой. Так куда мне сейчас ехать?

На выходе из небольшого здания аэропорта, возле которого шло строительство еще одного комплекса, я огляделся. Несколько скучающих водителей такси собрались кружком и болтали между собой. Увидев, что я подхожу к ним, развернулись ко мне.

— Банк «Альянц», — сказал я. — Он еще живой, или уже надежды не осталось?

— Живой, куда он денется, — усмехнулся темноволосый мужик с густыми усами. Его гортанный голос указывал на принадлежность к горским народам. — Там же немцы сидят. Крепкие ребята.