Принцип высшего ведовства

И Джейн легко спрыгнула на землю, и тут же была подхвачена на руки.

– Ты мое сокровище, – пробормотал Артур, – отныне и на века.

Он осторожно поставил ее на ноги, извлек из прически неведомо как попавший туда молодой клейкий листок.

– Джейн, можно я спрошу кое-о-чем?

Ведьма смотрела в его серые глаза и, словно зачарованная, не могла оторваться. Там были свет и любовь, каких она никогда не видела в других газах, похожих на спелую ежевику.

– Конечно, спрашивай, – она ласково погладила пальцами лацкан замшевого пиджака. От сэра Харвестера пахло фиалками и совсем немного табаком, сочетание, сводящее с ума.

Артур несколько мгновений пристально вглядывался в ее лицо, как будто сомневаясь, а стоит ли вообще поднимать тревоживший его вопрос. Затем нежно взял пальцы Джейн и приник к ним губами. Прошептал:

– Моя прекрасная принцесса. Я все еще не могу поверить своему счастью. Но скажи, Дженнет, почему ты дала мне согласие? Я намного старше тебя, у меня двое детей… Наверняка тебе и раньше делали предложение?

«Хороший вопросец», – ведьма, продолжая улыбаться, взяла жениха за руку и повела по дороге. Лошади остались пощипывать траву, но о них не нужно было беспокоиться: Артур просто позвонит конюшему и велит отвести этих великолепных арабских скакунов в конюшню.

Джейн покосилась на Артура: с виду спокойный, но бледный от тщательно скрываемого волнения. В густой шевелюре цвета воронова крыла поблескивает первая седина, а лицо молодое, совсем – как будто сэру Харвестеру только-только минуло тридцать.

– Все просто, – шепнула ведьма, – я люблю именно тебя, и никого другого.

Отчасти Джейн сказала правду: в те мгновения она всем сердцем была влюблена и в Артура, и солнечный свет, и в шорох зелени над головой.

Он остановился, словно налетел на прозрачную стену.

– Дженнет, – голос срывался, – моя дорогая, моя ненаглядная. Могу я?..

– Да, – выдохнула она в чужие, но мягкие и ласковые губы.

Наверное, это просто был день такой – день сумасшествия. Или сумасбродства.

Джейн с трудом понимала, как они добрались до особняка, как, словно заговорщики, пробрались внутрь через черный ход. И все оказалось просто и красиво: белоснежные простыни, запах фиалок и дорогих сигар, нежные и несмелые прикосновения мужчины, который – на самом-то деле – был достоин настоящей любви и настоящей смертной женщины. Но Джейн не желала ни думать об этом, ни казнить себя. Ей просто хотелось хотя бы на несколько часов стать счастливой.

– Это было неправильно, – заявил Артур, проваливаясь в дрему, – мы должны были сперва пожениться. Или хотя бы объявить о помолвке.

– Это все будет, – упрямо, как будто споря с собой, пробормотала Джейн, – не беспокойся ни о чем, дорогой.

…Она проснулась оттого, что замерзла. Артура не было рядом, он куда-то ушел, неосмотрительно откинув одеяло. И, судя по всему, отсутствовал уже немалое время.

Джейн вздохнула, посидела на краю постели, болтая ногами как девчонка. Затем встала и принялась быстро одеваться, по-прежнему не пуская в голову ни одной темной мысли.

Проходя по коридору, ведьма заглянула в кабинет сэра Харвестера – там было пусто.

– Где я могу найти сэра Артура? – спросила она у горничной, но вместо ответа получила недоумевающее пожатие плечами.

И тогда беспокойно тренькнул в душе колокольчик. Опасность, Джейн, опасность!

Закусив губу, она метнулась обратно в спальню. Ну конечно! Спросонья не заметила самого важного: на подушке Артура мирно лежал сложенный вчетверо лист бумаги. Джейн вздохнула с облегчением, развернула его.

«Поскольку твоя миссия по-прежнему не выполнена, и поскольку мы не имеем для тебя замены, мы взяли на себя смелость выбрать залог без твоего участия».

Буквы начали медленно расплываться, превращаясь в грязное, бурое пятно. И такое же бурое нечто разрасталось в душе ведьмы, медленно, мучительно-больно… До тех пор, пока не взорвалось.

Джейн бросилась вон из спальни, где она украла у судьбы кусочек счастья. Она знала, куда бежать, знала, где искать… Ведь за столько лет не изменилось ничего, ровным счетом ничего! Хотя, что уж там, раньше они себе такого не позволяли!

Ее первым «залогом», ценой жизни преступника, стал ничего не подозревающий подросток-бродяжка, коих было полно и в городах, и на дорогах. Ей не составило труда заманить, завлечь мальчишку обещанием хорошей еды, но тогда… тогда Джейн понятия не имела о том, что его ждет. А когда узнала и начала протестовать, то получила холодную отповедь самого Наставника.

«Ты ведь должна понимать, чем покупаешь отсрочку», – холодно изрек он, – «а эти камни, Джейн, должны тебе напоминать о том, что время проходит слишком быстро».

Мальчик был заживо замурован в стене. Джейн частенько слышала по ночам его вопли и мольбы о пощаде, а потом – тихое, настойчивое царапанье, постепенно угасающее. За те несколько часов, которые она провела рядом со свежей кладкой, показались веками, а когда мальчик наконец затих, частичка Джейн умерла вместе с ним.