Принципы и несчастная гордость

Его губы оставляют меня, и Рома переходит на шею.

Теплая ладонь нежно проводит вдоль шеи, к ключице и, наконец, мягко накрывает грудь. Он начинает медленно ласкать ее, сжимать, массировать. Потом, как бы изучая, пробуя на упругость, трогает мой напряжённый приподнятый сосок и чуть сильнее сжимает его в пальцах.

Внутри меня плавится неистовое желание. Я хочу чего-то больше. Сама ещё не зная толком чего, но отчаянно хочу, чтобы он продолжал.

Дрожу, впитываю каждый момент: его запах, лёгкую тяжесть его тела на моем, грубоватое царапанье его щетиной на голой коже, рваное дыхание, тарабанящее сердце в груди.

Пальцы, вдоволь наигравшиеся с моей чувствительной вершинкой, опускаются ниже к животу и неожиданно ныряют под кромку трусиков. Рома проводит по моему бедру вниз, оголяя, покрытую мурашками, кожу, и тем самым избавляет меня от  ненужной  преграды. Теперь я совсем нагая.

Жар бросается в лицо. И вообще это нечестно, я голая, а он все ещё в джинсах. Хитрец.

Парень спускается ниже, и его горячие влажные  губы обнимают тугую вершинку, но уже другого полушария груди. Я издаю тихий стон, и сразу немного смутившись, закусываю губы. Какая я шальная становлюсь рядом с ним. Горячая и новая часть меня проявляется все явственнее с каждым прикосновением Ромы.

Парень водит языком по ореоле соска, играет,  распаляет кожу, плавит мои нервы. Прикусывает зубами кожу, распуская миллионы нежнейших мурашек по всему телу.

В то же время рука Ромы сжимает   ягодицу, а я резко вздыхаю. Ромка мучает меня. Дразнит мучительными ласками. Целует мои груди по очереди, а потом целует живот. Все проходит словно в замедленной съёмке. Ромка специально медлит? Или мне кажется?

Я зарываюсь руками в его жестковатые всклокоченные волосы и медленно перебираю пряди. Мне нравится этот контраст. Нежные поцелуи и жесткость его волос под моими ладонями.

– Моя малышка, – шепчет Рома и неожиданно отстраняется от меня.

Поднимается с кровати, оставив меня в сладком трепете лежать одну совсем голую. Черт. Я смотрю на него снизу вверх, и мои щеки вмиг загораются от его нестерпимо-пристального взгляда на меня. Рома скидывает джинсы, и я невольно обращаю внимание на большой бугор в боксерах. Не могу отвести взгляд. Смотрю на него как завороженная.

В комнате горит лишь ночник, но я все вижу. Все замечаю. Наблюдаю. Подсматриваю.

Рома, совсем не стесняясь, снимает боксеры, представляя моему взору всю мощь мужского достоинства. Я закрываю глаза. Прячусь от стыдливых глаз парня.

Слышу его тихий смех.

– Прости, что смутил. Но ты сама подглядываешь. Я подумал, ты хочешь на него посмотреть, – говорит Рома, по-доброму усмехаясь.

– Нет.

– Нет? – удивлённо.

– То есть да. Я хочу посмотреть на него…

Блин, что я несу? Сладострастный дурман вытеснил все здравые мысли и слова.

Я все ещё с закрытыми глазами. Слышу, как что-то шелестит, потом секунда тишины, и вот Рома снова ложится на меня.

– Тогда зачем зажмурилась? – тихо спрашивает Рома.

– Не знаю, – я открываю глаза и встречаю его пьяный взгляд. Нет, правда, он, похоже, тоже одурманен происходящим между нами.

– Анют, в этом плане ты тоже будешь у меня первая. Так что я, как и ты,  немного волнуюсь, – произносит отрывисто и тихо он.

– Угу, – чувствую, как щеки багровеют, когда он ладонью скользит между моих бедер и нарочно касается чувствительных складочек.

Багровею не от стыда, а от жара. Кажется, я вся пропитана сластью его ласк и поцелуев.

– Какая ты нежная, моя Аня, – Рома гладит меня там, в самом сердце моего женского удовольствия.

Мои ноги сами по себе расслабляются, расставляются шире, разрешают парню исследовать более тщательно чувствительные налитые свинцом нижние губки.

Ромка целует меня в губы долго и страстно, при этом продолжая дразнить меня ловкими проворными  пальцами. Не позволяя лишнего, но и не отпуская меня.

– И сладкая, – Рома неожиданно облизывает свои пальцы, которые только что нежили меня в моем укромном месте. Черт. Я схожу с ума от его дерзких манипуляций.

– Искусный соблазнитель, – шепчу ему, изнывая всем телом от его настойчивых откровенных ласк.

– А теперь постарайся расслабиться, – серьезно говорит Рома и не даёт мне закрыть глаза.

Я смотрю на него как загипнотизированная. Слушаюсь его и готовлюсь.

К чувствительной коже между бедер прикасается горячая плоть. Я вздрагиваю и не успеваю испугаться, как чувствую пронзительное  вторжение. Медленное, болезненное, тягучее чувство наполняемости. И все вокруг оживляется. Сердце начинает трепыхаться пойманной птицей, ресницы трепетно дрожат, двигаюсь и я сама, стараясь подстроиться под медленный темп своего мужчины.

Боль ясная и кристальная, такая сильная и новая, что я не могу удержать за напряжёнными губами вскрик. Но боль быстро стихает в следующую секунду, оставляя после себя лишь слабые отголоски. Потом и вовсе исчезает.

С каждым ударом, с каждым толчком, теперь уже более уверенным и быстрым, я чувствую, что приобретаю что-то новое, совершенное, идеальное. Такое правильное и естественное.

– Ты как? – шепчет Рома в губы и крепко целует, но тут же отстраняется, давая мне ответить.