Принцы на войне

Хоть маг временами грубоват и не всегда справедлив, но лучше его никто не разберется в обстановке, это Болаф уже усвоил. А с другой стороны, та тощая девица, ученица его теперешняя… тут поневоле станешь грубым! Болаф в Кизарде про ее капризы чего только не наслушался. Уж сколько принцы на скучных ночных дежурствах судачили: не дай боги такую жену! Так она тогда еще и страшненькая была! Теперь, правда, другое дело: хоть кожа и черная, но глаза – очень уж хороши…

Всадник на рыжей лошади легко обошел повозку сбоку и замахал рукой: остановись, пропусти!

Болаф понятливо кивнул, чувствуя, как радостно забилось сердце. Ушли таки девчонки! Слава богам!

Придержал лошадей, подводя повозку к самому краю дороги, и остановился.

Несколько всадников проскакали мимо, следом промчалась тройка лошадей, запряженных в дорожную карету. И снова всадники.

«Сопровождение», – кивнул себе Болаф и утер пот со лба, благодаря богов за удачу.

И тут карета начала тормозить. А через подзвонок и вовсе встала. Сопровождающие протрубили в рожок, предупреждая ускакавших вперед, и Болаф, понимая, что не может в этой ситуации повернуть назад, нехотя стегнул лошадей.

От отряда отделился всадник и поскакал ему навстречу.

– Поторопись! – крикнул, приблизившись на расстояние, достаточное, чтобы его услышали.

Болаф махнул рукой: понял, мол, и с тяжелым сердцем стегнул лошадей.

Подъехав к карете, слез с сиденья и потопал к приоткрывшемуся окну.

– Кто ты такой? – спросил незнакомый голос из глубины кареты.

– Ясуф дой Рульчи Болаф, – поклонился северянин.

– Но… ты не аганец?

– Я векридец, господин. Но жил в Агане и там женился. И по аганскому обычаю взял имя тестя.

– А что ты делаешь здесь?

– Устраиваю выступления труппы танцоров, – ответил Болаф, решив не отступать от легенды.

– И где же они? – продолжал допрос невидимый господин.

– Поехали вперед, а у меня лошадь приболела, вот я и отстал.

– А что с лошадью?

– Видать, зерно плесневелое попало. Но я ей влил бутыль масла, сейчас полегчало. Вот догоняю своих. Они должны меня в Вандисе ждать.

– Сейчас ты в Вандису уже никак не попадешь. Там на ночь ворота запирают, никому никаких послаблений. Езжай за нами, переночуешь в доме моих друзей, а утром поедешь искать своих спутников, – категорично изрек незнакомец, и окно захлопнулось.

Болаф хотел отказаться, но вооруженные всадники молча проводили его до повозки. Там один из них слез с коня и сел на место возницы, а второй, подобрав поводья его лошади, указал Болафу на повозку.

Северянин нехотя влез внутрь, и повозка тотчас тронулась. Через некоторое время Болаф осторожно выглянул наружу через щель полога. Двое вооруженных всадников ехали следом, исключая даже попытку побега. Лес вокруг дороги к этому времени заметно поредел, и всаднику ничего не стоило догнать там беглеца.

Тем более ночь, видимо к морозу, выдалась такая звездная, что видно было каждое дерево. Болаф подумал о девушках, выпрыгнувших из повозки в легких куртках, и закручинился: «Ведь мерзнут же они сейчас, хорошо хоть в штанах и сапогах ехали, а не в своих ярких тряпках!»

И все по его вине произошло – чего он сдуру тревогу поднял? Стояли бы мирно у дороги, глядишь, и проехал бы этот господин мимо! А если б спросили, чего стоят, так ведь соврать можно было, что спутники кабана подстрелили и скоро придут. Или просто живот у кого прихватило. А уж когда Зак появился бы, его мысленно предупредить можно…

Эх, не зря говорят, что к некоторым людям вечерние мысли приходят лишь наутро!

Через звон повозка остановилась у какого-то дома – Болаф в щелку наблюдал. Зажглись лампы, забегали слуги. Вскоре и его позвали.

Великан вылез из повозки, размял плечи, огляделся. Вроде обычный дом, не из особо богатых, но и далеко не крестьянский.

Однако долго осматриваться ему не дали, приказали идти внутрь. Слуга провел то ли гостя, то ли пленника в кухню, усадил за стол. Налил кружку взвара и предложил выпить, пока ужин греется.

Болаф понюхал взвар: пахло как в детстве, дома. В Векридии взвар готовили по-своему, впрочем, у этого напитка в каждом городе свой вкус. Здесь добавляли листья черноягодника и мед.

Он осушил кружку с удовольствием, потянулся к кувшину налить еще и вдруг почувствовал, как все вокруг него поплыло в странном танце. Все вещи в комнате потеряли четкость, подернулись туманом и… пропали.

Северянин уронил голову на стол, покатилась под стол пустая кружка.

– Готов! – выглянув за дверь, сказал человек, которого Болаф принял за слугу.

– Отлично. Погрузите в ящик для багажа, мы выезжаем немедленно, – скомандовал его собеседник и вышел, хлопнув дверью.

– Смотри, там ручеек! – обрадовалась Ната, заметив наконец блеснувшую в неверном свете гаснущего заката воду. – Набирай быстрее и пойдем, девчонки уже, наверное, волнуются.

– Не так уж долго мы ходим, – строптиво отозвался Камил, черпая воду кувшинчиком, случайно оказавшимся в седельной сумке. – Подожди немного, я хотел тебе что-то сказать…