Принцы Пограничья

— Сколько времени, по-твоему, я могу удерживать людей?

— Удерживать людей?

— В Торчвуде. Есть множество вещей, которые могут заставить наши ряды поредеть, но я никогда не думал об изнеможении.

— О том, что ты доводишь нас до изнеможения?

Джек провёл рукой по лицу.

— О том, что эта работа доводит нас до изнеможения. Всех нас, Тош. Были времена, когда у нас появлялось новое дело каждую неделю, а то и каждые две недели, не считая ложных вызовов. Потом у нас стало по два-три дела в неделю. И посмотри на нас сейчас. Посмотри на одну эту неделю. Я стараюсь удерживать команду на плаву и думаю: «Ого, да нам не хватает сотрудников». И ещё я думаю: «Господи, да это доведёт нас до нервного срыва». Уже двадцать семь, и всё становится не лучше, а только хуже.

— Нам нужно просто принимать это как данность, — сказала Тошико.

— Я никогда не думал, — сказал Джек, махнув ей ножом для масла, — что при мне люди могут уйти или, не знаю, умереть от давления. Нервный коллапс. Взрыв мозга.

Тошико пригубила кофе.

— Если бы ты спросил меня об этом вчера, я бы разделила твоё волнение, потому что вчерашний день был ужасным. Но сегодня всё в порядке и хуже не станет.

— Ты уверена?

— Я учёный. У меня есть графики со стрелками.

— Угу.

— По закону средних чисел нам предстоит несколько спокойных дней. Несколько Бартоков.

Джек кивнул. Потом нахмурился.

— Почему мы так их называем? — спросил он.

* * *

Он изучил свои покрытые синяками рёбра в зеркале в ванной комнате и согнул руку. Не так уж плохо.

Гвен что-то крикнула ему из другой комнаты, но он не расслышал из-за музыки «Torn Curtain», доносившейся из стереомагнитофона.

— Что? — крикнул он в ответ, ополаскивая бритву под краном, прежде чем нанести на щёки бальзам после бритья.

Гвен вошла в ванную и бросила кучу одежды в корзину для белья. Она уже была почти одета, чтобы пойти на работу.

— Я спрашиваю, куда мы сунули коробку от дисков про Энди? И ещё, ты что, до сих пор не готов? Мы опоздаем.

— Я здесь, — сказал он.

— Ты в порядке?

Джеймс улыбнулся.

— Прошлой ночью мне снились странные сны.

— О чём?

— Понятия не имею. Я только помню, что они были странными. — Он действительно их не помнил. В его сознании осталось отчётливое послевкусие, но как он ни старался, ему никак не удавалось вспомнить, о чём были эти сны. — Ты такая весёлая, — заметил он.

— Я чувствую себя прекрасно. — Гвен снова вышла, а потом крикнула что-то из соседней комнаты.

— Что? Если ты сделаешь музыку потише, я тебя услышу.

Громкость «Torn Curtain» снизилась на несколько десятков децибел.

— Я сказала «Энди». Коробка для дисков про Энди.

— В субботу она была здесь.

— Я знаю. А теперь её здесь нет.

— Что ты делаешь?

— Ничего. Это всё от чувства вины.

Он собирался спросить, что она имеет в виду под этим, но у него вдруг защекотало в носу. Джеймс осторожно ощупал его. Слабое кровотечение, из той же ноздри, что и вчера. Джеймс оторвал немного туалетной бумаги и промокнул кровь. Всего лишь крошечное пятнышко. Он уставился на своё лицо в зеркале, двигая челюстью и широко распахнув глаза.

— Не ищи, я уже нашла, — крикнула Гвен.

Джеймс моргнул, не слыша её. Он продолжал смотреть на своё отражение.

— Гвен?

— Я сказала, что нашла коробку.

— Гвен!

Она заглянула в ванную.

— Она была под фикусом.

— Я не об этом. Посмотри на мои глаза.

— Твои глаза?

Он отвернулся от зеркала и посмотрел на неё. Она подошла ближе.

— Посмотри мне в глаза, — повторил он.

— Это что, какая-то уловка, чтобы я подошла поближе, потому что у нас нет времени?

— Гвен…

Она внимательно изучила его глаза.

— Они красивые. Чего ты хочешь?

— Они нормальные?

— Да. А что?

— На секунду мне показалось, что они…

— Какие?

— Разноцветные.

— Твои глаза? — спросила Гвен.

— Да.

— Дай я ещё раз посмотрю. — На этот раз она присмотрелась внимательнее. — Два красивых карих глаза, сам взгляни.

— А мне показалось, что правый был голубым.

— Тебе показалось. А теперь собирайся, нам пора идти.

Она вышла из ванной. Джеймс в последний раз взглянул на себя в зеркало. Его глаза были карими.

— Мне только нужно рубашку найти, — крикнул он.

— Я погладила тебе одну, — ответила Гвен.

— Что?

Гвен снова появилась в дверях ванной комнаты и протянула ему чистую, отглаженную белую рубашку.

— Тебе не стоило гладить для меня рубашку, — сказал он.

Гвен на мгновение задумалась.

— Чёрт возьми, а я и не гладила, правда? — произнесла она с неподдельным удивлением. — Прости. Должно быть, это из-за чувства вины.

— Да, и что ты говорила о чувстве вины? — спросил он, следуя за Гвен в гостиную и на ходу надевая рубашку.

— Я не пробыла здесь и недели, а твоя квартира начала выглядеть так, как будто кто-то произвёл контролируемые взрывы из твоих книг, одежды и посуды.

Джеймс застегнул рубашку и огляделся по сторонам.

— Чтоб мне провалиться, — сказал он. — Здесь всё как будто…

— Как будто что?

— Как будто… как будто здесь была горничная.

Гвен широко улыбнулась.

— Вот как? Может, нам попробовать? Я в маленьком платьишке французской горничной и с метёлкой из перьев?

— Тебе не нужно убираться или гладить мне рубашки.