Принудительные меры медицинского характера: учебное пособие

Изменение вида принудительной меры медицинского характера также производилось судом по заключению лечебного учреждения. Такое изменение осуществлялось в зависимости от степени опасности больного путем перевода из психиатрической больницы одного типа в психиатрическую больницу другого типа. При этом менее опасные больные переводились в больницы общего типа, а более опасные – в больницы специального типа.

Зачет времени применения принудительных мер медицинского характера в соответствии со ст. 61 УК РСФСР в отношении лиц, к которым применялось наказание, производился полностью: время, в течение которого применялись принудительные меры, засчитывалось в срок наказания.

Вместе с тем Уголовный кодекс 1960 г. не регламентировал периодичность переосвидетельствования психически больных, находившихся на принудительном лечении, для решения вопроса об отмене или изменении принудительных мер медицинского характера. Этот пробел устранила Инструкция Министерства здравоохранения РСФСР от 14 февраля 1967 г. «О порядке применения принудительного лечения и других мерах медицинского характера в отношении психически больных, совершивших общественно опасные деяния»[31]. Она предусматривала, что все больные, находящиеся в психиатрической больнице на принудительном лечении, должны не реже одного раза в шесть месяцев подвергаться переосвидетельствованию врачебной комиссией для определения их психического состояния и возможности постановки вопроса перед судом об изменении или отмене принудительной меры медицинского характера (п. 23); перевод психически больных, находившихся на принудительном лечении, из специальных психбольниц в психиатрические больницы общего типа осуществлялся Министерством здравоохранения по определению суда, из одной спецбольницы в другую – по указанию Министерства охраны общественного порядка (п. 10).

Надзор за осуществлением принудительного лечения в части его законности Инструкция «возлагала» на органы Прокуратуры в соответствии с Положением о прокурорском надзоре в СССР, принятом в 1955 г. (ст. 22). Контроль за своевременным и правильным проведением принудительного лечения в психиатрических больницах всех типов был возложен на органы здравоохранения (п. 28).

Однако прокурорский надзор за законностью осуществления принудительных мер медицинского характера и деятельностью судов при назначении таких мер, а также ведомственный контроль осуществлялись формально либо недостаточно. Судебное разбирательство по делам о применении принудительного лечения в половине случаев проводилось без разъяснения участникам процесса их прав. Все дела рассматривались без участия лиц, совершивших общественно опасные деяния, даже если ко времени судебного разбирательства эти лица обладали устойчивой способностью давать показания. Значительная часть дел разбиралась в отсутствие родственников психически больных (39 %), защитников (35 %) и членов врачебных комиссий (82 %). А.А. Хомовский отмечает, что весь процесс, по существу, сводился к заключительной части судебного следствия – к выступлениям прокурора и защитника, если они участвовали в процессе, при этом протокол судебного заседания мог занимать две строчки: «Председательствующим доложено дело. Судом вынесено определение»[32].

В 60-е годы и в первой половине 80-х годов имели место грубые нарушения прав человека, в том числе связанные со злоупотреблением психиатрией (яркий пример – дело генерала П.Г. Григоренко)2. Заведомо здоровых людей, неугодных тоталитарному режиму, с целью изоляции помещали в психиатрические больницы и подвергали принудительному лечению[33].

В период перестройки советской политической системы и открывшейся гласности факты злоупотребления мерами принудительного лечения активно обсуждались в юридической литературе и на страницах центральных газет и журналов[34]. Однако Временная инструкция от 21 марта 1986 г. № 225 «О порядке применения принудительных мер медицинского характера в отношении лиц с психическими расстройствами, совершившими общественно опасные деяния» была утверждена Минздравом СССР под грифом «Для служебного пользования» и в открытой печати не появилась[35].

В 1989 г. факты психиатрической гипердиагностики были отмечены в докладе американских юристов и психиатров, изучивших истории 27 болезней на лиц, привлекавшихся к уголовной ответственности по ранее действовавшим ст. 70 и 190[36] УК РСФСР за призывы к насильственному изменению политического строя и распространение заведомо ложных сведений, порочащих советский государственный и общественный строй. В 24 случаях из 27 был поставлен пациентам диагноз шизофрения, в трех – психопатия, что американские психиатры отнесли к типичной гипердиагностике. Ко времени проверки, проведенной членами американской делегации, 12 из 27 госпитализированных лиц были выписаны, а в 9 случаях госпитализации между американскими и советскими психиатрами не было серьезных разногласий[37].