Принуждение к контакту

Перед внутренним взором Гуреева раскрывались настоящие шпионские страсти с погонями, перестрелками, засадами и безумными миссиями. Везде участвовала непотопляемая команда, в которой он сам занимал непоследнее место. Фантазии были до того сладкими, что даже после того, как его сменил Ватсон, Василий некоторое время не мог заснуть, разглядывая высокое звездное небо в обрамлении черных деревьев.

Утром его разбудил Сан Саныч, толкнув в плечо. Ватсон уже был на ногах, попивая сублимированный кофе из одноразовой чашки. Полосатого нигде не было видно. Пока Гуреев поднимался, пока собирался и завтракал, сталкер так и не появился. Когда же Василий спросил у снаряжающего магазин Ватсона куда подевался их проводник, тот ответил, что тот сунул нос не в свое дело. При этом многозначительно посмотрел на товарища. Гуреев лишь понимающе покачал головой – не нужно было уточнять, что бывает с теми, кто сует без спроса свой нос в дела команды. Никакой жалости к убитому Василий не испытал, хотя и знал Полосатого довольно давно. Тот всегда был каким-то скользким и хитрым, доверия к нему как такового не было. Единственное, что спросил Василий, как они теперь выберутся. На что Сан Саныч ответил, что у Ватсона отличная память на местность, к тому же опыт Гуреева должен помочь увидеть внезапно появившиеся ловушки. Василий не стал с ним спорить, ооновцу льстило, что о нем были столь высокого мнения.

Естественно, Василий догадывался, что им предстоит вынести из Зоны. Еще не так давно, обнаружь он подобные предметы у пересекающего периметр нелегала, он бы лично разбил тому лицо, прежде чем сдать в военную полицию. Исходя из того, что Гуреев успел увидеть, посылка Икара на самом деле оказалась очень страшной и опасной, и ооновец искренне опасался находящегося внутри. Но сомнений в правильности миссии не было – раз это понадобилось Родине, они должны постараться вынести груз без потерь. Такова высшая цель, которая выше судеб маленьких людей.

Команда двигалась назад медленнее, чем к Маяку. Отсутствие опыта старались компенсировать повышенным вниманием и осторожностью. Но в какой-то момент Ватсон не удержался и покатился с пригорка вниз, грохоча амуницией. Здесь, возле ржавых линий узкоколейки, Сан Саныч приказал устроить привал, осмотреть лежащий в рюкзаке рыжего груз, а заодно перекусить.

Когда к ним неожиданно вышел уже знакомый Гурееву растрепанный мужчина, у Василия промелькнула мысль о роли случая в жизни человека, а также о том, что пора исправлять ошибки.

Откуда он мог знать, что тоже является лишь слагаемым в чьем-то уравнении?

23 Руслан Громов, пилот спасательного вертолета

Новосибирская аномальная Зона

17—18 июля 2016 года

Две тоненькие, прочные пластинки висели друг от друга на расстоянии спички, но ни сдавить, ни разъединить их никак не удавалось. Громов бросил пластинки под ноги, и те забились в дробном стуке, издавая надсадное гудение. Потом прозвучал сухой щелчок, и пластинки вновь замерли на месте, отливающие синевой на похожей на пластик поверхности. Словно кончился завод, как у механической игрушки.

Руслан отвернулся и с тоской посмотрел на виднеющиеся за деревьями вешки по ту сторону замерзшего луга. Так и не получилось у него пробиться к дороге. Пытался обойти полосу холода стороной, но чуть не попал в притаившийся в тени широкого дуба гравиконцентрат, который изогнул мощное дерево дугой. Пытался обойти с другой стороны, сквозь лес, но пришлось повернуть назад – с каждым шагом голову будто сдавливало раскаленным обручем, до зубовного скрежета и цветных пятен перед глазами. Вконец обессилев, пилот сдался, напоследок со всей злобой метнув камень в морозный барьер.

Камень пролетел по высокой дуге и упал вдалеке, тут же покрывшись льдом. Громов, наблюдающий за его полетом, лишь горестно вздохнул. Кинул еще один камень для подтверждения увиденного.

На высоте нескольких метров над землей линии холода не было. Видимо, именно так ученые проходили этот участок на «калоше», попросту поднимались над ловушкой. Увы, Громов летать не умел и не мог перемахнуть невидимую преграду. Вроде бы возникла дурацкая идея про огромные ходули, но Руслан сразу представил, как замерзают деревянные «ноги», как ломаются, как он летит вниз, в объятия абсолютного холода.

Еще один путь наружу оказался закрыт. И вот теперь, уставший, с болящим телом и отмороженными в пик июльской жары руками, пилот сидел на пеньке перед найденным артефактом и пытался побороть приступ черной депрессии.

Громов пнул штуковину, и та отлетела в сторону, возмущенно гудя. Вытащил почти пустую флягу, потряс ее и сделал маленький глоток, смочил губы.