Принуждение к контакту

– Да, елки-палки, мужики… – Руслан попытался обернуться, чтобы все объяснить, но его жестко ткнули кулаком под ребра.

– Стоять, не шевелиться!

Руслан зашипел от боли, но подчинился. В нем поднималась горькая обида и злость, но он успокаивал себя тем, что уж на берегу-то, на базе ООН, все точно разрешится.

Тем временем обыскали рюкзак и подсумки. Естественно, нашли кнышевские гайки с болтами, еще один артефакт, завернутый в холщовую тряпку, брезент для ночевки, спички, компас и еще много всякой мелочи типа спичек и фонарика.

– А где ты это взял все, пилот? – с издевкой спросил автоматчик. – Ты с этим из вертолета вывалился?

Второй военный коротко хохотнул, сгребая найденное ногой в угол.

Громов промолчал, понимая бессмысленность объяснений. Эти ребята так часто ловят сталкеров и наркокурьеров, так часто слышат от них всякие небылицы, что, понятное дело, вряд ли поверят на слово. Что ж, добраться бы до телефона, а там…

– Эй, хорош с ним миндальничать, – раздался раздраженный голос из кабины. – Давайте его в «стакан», есть еще один сигнал.

– Эй, – Руслана хлопнули по плечу. – Иди давай.

Громову скомандовали снять разгрузочный жилет, ремень и вытащить шнурки из ботинок. Загнали в узкий кубрик в носовой части, по сути – в пустую коробку без мебели и света. За спиной пилота захлопнулась тяжелая дверь, и он оказался в полной темноте.

Глухо зарокотали мощные двигатели, катер дернулся и пришел в движение. Руслану пришлось растопырить руки и упереться в стены, чтобы не упасть. Очень скоро пилот устал стоять в такой позе, опустился на пол и вытянул ноги.

В темноте, под мерное раскачивание, он уснул.

* * *

Пробуждение было неприятным. Дверь распахнулась, и в кубрик впихнули еще одного человека, полуголого и дрожащего. Громов резко сел, затряс головой и поспешно убрал руки, пока их не оттоптал новенький. Не успел он что-либо сказать, как узкая полоска света пропала с хлопком двери и щелчком засова. Полуголый сосед что-то запричитал не по-русски, забился в дальний угол и больше никак себя не проявлял, лишь всхлипывал изредка.

Катер опять набрал ход, над головой затопали ботинки. Что-то неразборчиво бубнили военные, но слов разобрать не удавалось.

Руслан встал, распрямляя затекшую поясницу. Аккуратно, чтобы не задеть второго задержанного, потряс ногами. Подумал, стоит ли покричать и попросить выпустить, но вновь решил лишний раз не нарываться. Сейчас он все равно поделать ничего не мог.

Спустя примерно час, катер замедлил движение, в борт стали ударят волны, отраженные от пирса или от берега. Над головой снова затопали, раздались голоса и приветственные крики. Двигатель полностью смолк, и кто-то со стороны крикнул: «Принимай!»

Катер ткнулся бортом и замер. Пробарабанили ботинки по лесенке, и дверь кубрика распахнулась. Прикрывший от света глаза Громов услышан холодное:

– На выход, живо!

Пилот пропустил вперед себя полуодетого мужчину, оказавшегося худым гостем из Средней Азии, одетым в дешевые джинсы и кеды. Сам пошел следом, плюхая ботинками без шнурков. Хорошо еще, что летный комбинезон не нуждался в поддерживающем ремне, иначе пришлось бы еще и штаны держать. А так – терпимо. Тем более что недолго уже осталось.

Но, ступив на палубу, Руслан увидел не совсем то, что ожидал. Вместо пирса миротворческой базы катер причалил к небольшой деревянной пристани, старой и неухоженной. На почерневших, скрипучих досках стояли небритые бритоголовые ребята крепкой фактуры с недобрыми лицами. За их спинами, на дороге, идущей вдоль березняка, у обочины притулились два тонированных внедорожника.

Прямо как в кино про бандитов.

Военные были тут же – один, который обыскивал Громова, сидел на леере ограждения катера и курил. Рядом с пилотом и сидящим на корточках азиатом стоял автоматчик, стучащий ногтем по корпусу оружия. Третий ооновец, который был за штурвалом, вышел из рубки и басом громко спросил у стоявших на пристани:

– Ну, ваши?

Один из бритоголовых, одетый в «гавайскую» рубашку и шорты, прищурившись, «посмотрел» на дрожащего мужичка, потом на Руслана. Длинно сплюнул сквозь зубы и покачал головой:

– Не-а, не знаю таких.

Куривший боец скорчил недовольную мину и ответил:

– Ой, да ладно, не знаешь ты таких. В прошлый раз тоже отнекивался, а что оказалось? Кстати, Роде передай, что не всех оплатили, должок за ним, – потом ткнул пальцем в сторону пленников: – Ну посмотри внимательнее. Ладно, еще вон того, дрищеватого, не знаешь. Мы его у плантации Хомы подобрали. Может, беглый, может, нарик. Но вон этого, небритого, точно не признаешь?

Парень в гавайке оглянулся на своих, те пожали плечами. Тогда ооновец наклонился, поднял с палубы рюкзак и разгрузку. Демонстративно поднял над головой.

– Мужик со снарягой шел. И не пустого взяли, если что. Точно не ваш? Отпустить и артефакт сдать по описи?

– А ну погодь-ка, – один из бритоголовых вытянул шею, всматриваясь в вещи. – Слышь, Слава, шмотки-то знакомые. Рюкзак точно Толяна Арзамасского, он с этим барахлом никогда не расставался.