Приоткрой свое окно. Программа восстановления после продолжительного стресса, тревожного расстройства, травмы и ПТСР

Взрослые американцы также говорят о том, что все больше чувствуют влияние стресса и тревожность. Например в США поиск по слову «тревожность» в Google за период с 2008 по 2016 год вырос более чем вдвое – при этом более высокий показатель поиска у людей с невысоким уровнем образования, более низкими средними доходами и в регионах с преимущественным сельским населением. Аналогичным образом опрос Американской психологической ассоциации показал, что большинство американцев считают, что они живут с умеренным или высоким уровнем стресса – 44 % заявляют о повышении уровня стресса за последние пять лет, особенно на работе. Тем не менее, несмотря на признание нездорового уровня стресса, большинство американцев также сообщили, что они не чувствуют себя в состоянии практиковать здоровое поведение, в качестве основного препятствия выдвигая то, что они слишком заняты.

Рассмотрим следующие показатели образа жизни в США: менее половины взрослых американцев занимаются рекомендуемым количеством физической активности, причем почти 38 % считаются «полностью неактивными». Примерно треть взрослых американцев страдают ожирением, еще треть – лишним весом. Каждый пятый американец сообщает, что переедает или часто ест нездоровую пищу из-за стресса. У трети американцев также проявляется хотя бы один симптом бессонницы, причем 45 % взрослых американцев в 2017 году сообщили о том, что за последний месяц просыпались ночью и лежали без сна.

Чтобы объяснить эти возрастающие показатели тревожности и депрессии, исследователи указывают на растущее бремя хронических физических заболеваний, ожирения, потребления богатой углеводами и сахаром пищи, а также на недостаточную физическую активность – все это возникает из-за эволюционного несоответствия между прошлой окружающей средой человека и современным образом жизни. Они также указывают на неравенство, изоляцию, чувство бессмысленности и одиночество – в сочетании со снижением взаимного доверия и присутствия в обществе, которые стали отличительными признаками современной жизни. Например в ходе кросс-культурного исследования, участниками которого были самые разные люди, от нигериек из сел до городских американских женщин, было установлено, что чем более современными и урбанизированными являются условия, тем выше уровень распространения депрессии. Аналогичным образом принятие американского образа жизни объясняет более высокие показатели депрессии среди мексиканцев, рожденных в США, по сравнению с мексиканскими иммигрантами. В целом городские жители в развитых странах имеют более высокий уровень тревожных расстройств и депрессии, чем сельские жители.

В совокупности эти статистические данные говорят о том, что повседневная жизнь многих американцев субъективно ухудшается, и эти социальные сдвиги связаны с несоответствием между современным миром и нашим палеолитическим нейробиологическим наследием. Мы крепко сбиты, как наши пещерные предки, с нейробиологией, которая была создана для обнаружения непосредственных смертельных угроз (таких, как хищники) и выживания. Важно, что эта система ум – тело, которую мы делим с нашими предками, была оптимизирована под короткие всплески немедленной необходимости выживания, за которыми следовали периоды восстановления, позволяющие выполнять долгосрочные задачи, такие как исцеление, размножение и развитие.

Это наше устройство не изменилось, но, конечно, мир, в котором мы живем, изменился радикально, как и тот выбор решений, с которым мы сталкиваемся сегодня. Мы редко находимся в смертельной опасности, но наши системы ум – тело по-прежнему полагаются на структуру нашего устройства, чтобы реагировать на «символические угрозы» – например на тревожные мысли о приближающемся сроке сдачи работы или о том, где и когда может произойти следующая стрельба в школе. Однако в отличие от наших предков, наша система остается включенной на протяжении несколько дней, недель, месяцев или даже лет, откладывая более долгосрочные задачи, которые, естественно, лишаются своего приоритета, когда в результате стрессового воздействия включается стрессовая активация.