Припарка для целителя

— Даниель, я говорила тебе. Я уже и сама не знаю. Когда спрашиваю маму, она говорит — как ты можешь докучать мне этим, пока Вениамин немного не подрастет, а я оправлюсь от родов. Когда спрашиваю папу, знает ли он причину этой отсрочки, папа улыбается на свой странный манер и отвечает, что мы поженимся скоро, очень скоро. Но когда становишься старше, скоро как будто приходит все позже и позже.

— Мы должны пожениться после пасхи, они не могут заставить нас ждать дольше. Я поговорю с дядей, может, он сумеет расшевелить твоих родителей. Все ведь говорят, что нашему бракосочетанию ничто не мешает.

После этого оба стали прислушиваться к голосам и шагам в доме Эфраима. В конце концов Ракель услышала знакомое постукивание отцовского посоха по вымощенному плиткой входу во двор, оттолкнула Даниеля и затаила дыхание.

— Ракель? — произнес ее отец. — Это ты? Ты здесь?

— Папа, ты что, теперь следуешь за мной повсюду? — спросила она полушутя-полураздраженно.

— Никоим образом, — ответил Исаак. — Я не знал, что ты пошла к сеньоре Дольсе. Я пришел искать Даниеля, и мне сказали, что он здесь, во дворе.

— Я могу быть чем-нибудь полезен вам, сеньор Исаак? — спросил Даниель, забыв в своей любезности — как обычно, — какие странные последствия могут вызвать эти слова.

— Можешь, Даниель, — небрежно ответил врач. — Мне бы очень хотелось, чтобы ты поехал на Мальорку, в город, по важному для меня делу. Это не займет много времени, если ветра не будут слишком уж неблагоприятными.

— На Мальорку? — поразилась Ракель. — Папа, что ты говоришь?

— Надолго? — недоверчиво спросил Даниель.

— Даниель, — сказала Ракель. — Не смей!

— Три или четыре дня туда, — ответил Исаак, — и три-четыре дня обратно, если ветра будут более-менее благоприятными и если ничего не случится. Там тебе придется провести дня три, не считая пути отсюда в Барселону и обратно.

— А если ветра окажутся неблагоприятными?

— Возможно, ждать попутного ветра придется неделю или десять дней, но, может быть, не в оба конца. Если выедешь завтра — могу уверить тебя, в четверг отплывает превосходное судно, — то успеешь вернуться, чтобы провести с нами пасху, а пока тебя не будет, Ракель сделает окончательные приготовления к бракосочетанию. Пасха кончается в понедельник; думаю, следующее воскресенье будет прекрасным временем для бракосочетания. Но можешь выбрать любой день той недели, или, если предпочтешь, следующей.

— Но зачем мне ехать завтра на Мальорку? — спросил Даниель.

— Посетить женщину по имени Перла, живущую в городе, и задать ей несколько вопросов. Если согласен, я скажу тебе, что нужно спросить. Даниель, она очень приятная женщина. Ракель, по возрасту она годится тебе в бабушки. Поговорите об этом. Я вернусь к Эфраиму, — сказал Исаак. — Даниель, он вполне согласен, чтобы ты поехал, тем более, если выберешь время присмотреть для него кой-какие товары, пока будешь там. — Поднялся и повернулся к дому. — Жду твоего ответа.

— Но уезжать завтра, — сказал Даниель. — У меня нет ни разрешения на поездку, ни плана…

— Сеньор Мордехай все это устроил, — сказал Исаак. — Тебе ничего не остается делать, как собрать узел белья и ехать на одном из его превосходных мулов.

— Сеньор Мордехай? Чувствую на плече руку судьбы, — сказал Даниель. — Никогда, с тех пор как Иаков трудился ради своей Рахили, ни один мужчина не был вынужден делать больше, чтобы заполучить жену, которую желает — желает больше всего на свете. Ну что, я поеду, и посмотрим, сдержат ли они слово на сей раз?

— Раз папа говорит, что мы поженимся в воскресенье чуть больше четырех недель спустя, так и будет, — сказала Ракель. — Он не меняет легко своих решений. И поговорит на эту тему с твоим дядей.

— Тогда еду. Поднимайся завтра пораньше, дорогая моя, — негромко сказал Даниель. — Перед отъездом я подойду к вашим воротам. Теперь мне нужно поговорить с дядей Эфраимом, выяснить, что происходит.

Быстро оглядев двор, он поцеловал ее, крепко прижав к себе, повернулся и побежал к дому.

— Даниель, ты возвращаешься к работе? — спросила Дольса. — Я как раз принесла кое-чего пожевать.

— Я не могу дольше оставаться, — ответил он. — Но уверен, что Ракель останется.

— Превосходно, — сказала Дольса. — У нас будет возможность поговорить о свадьбе.

Всю ту ночь Ракель спала плохо. Между надеждами и страхами — не последним из которых был страх проспать и не увидеться утром с Даниелем — она могла лишь дремать урывками. С постели поднялась, когда запели первые птицы и раздались хриплые, перекатывающиеся от холма к холму крики петухов. Умылась, оделась в бледном свете и бесшумно спустилась по лестнице во двор.

Едва рассвело настолько, что от лестницы стали видны ворота, Ракель услышала шаги и побежала. Повозилась несколько секунд с запором и выскользнула в относительную темноту улицы.

— У меня нет времени, — сказал Даниель. — Я еду с другом Мордехая, он ждет у ворот с мулом.

Ракель крепко обняла его, потом отстранилась.

— Это тебе, мой любимый, — сказала она. — Мой лучший локон на память обо мне.

И дала ему золотой медальон на тонкой цепочке.