Припять – Москва. Тебя здесь не ждут, сталкер!

Ночка вспомнила легенду Зоны, Лешку Звонаря. Она никогда не встречалась с лучшим бардом Зоны Отчуждения, не довелось, но иногда, скользя в чуткой темноте над щедрыми на смерть и чудеса пространствами Чернобыльской поймы, она слышала в ПДА его песни. Зона хранила их и не желала отдавать внешнему миру. Песни стали ее частью. И сам Звонарь, как рассказывала легенда, тоже.

Она попыталась представить себе, что Звонарь поет на Арбате, хотя бы вон там, возле памятника долговязому Булату Окуджаве, – и не смогла. Звонарь был бы здесь явно не ко двору.

Она медленно прошла мимо художников, здесь их было много, они разговаривали друг с другом, спорили, втихую выпивали, что-то обсуждали. Это было похоже на сборище членов какой-то диаспоры, они были хозяевами на этом маленьком кусочке улицы, и казалось, что до прохожих им не было никакого дела.

Их пестрые творения почему-то напомнили Ночке ряды витрин в подземном переходе, такие же яркие и дешевые. У одного из полотен она задержалась. На холсте были изображены сюрреалистически скрученные деревья и хрупкая фигурка человека между ними. Сначала Ночке показалось, что это Ржавый Лес, она уже было хотела заговорить с художником, но, присмотревшись, она увидела, что нарисованный лес мертвый. А Ржавый Лес мертвым не был. В Зоне вообще не так уж много мертвого, там много смерти, а это – не одно и то же.

Она дошла до ресторана «Прага». У старой станции «Арбатская», на той стороне улицы, виднелся еще один автозак, тоже белый, как холодильник, повернутый плоским боком, так что видно было зарешеченное окошко. Рядом расслабленно курили облаченные в свои дурацкие скафандры полицейские.

Ночка решила вернуться на Смоленскую площадь и неторопливо пошла обратно. Старый Арбат кончился, он оказался коротким и немного ненастоящим. В общем, он разочаровал Ночку.

И тут неожиданно она увидела мутантов.

Они пестрой толпой вывалились на арбатский перекресток откуда-то со стороны знаменитого в советские времена пивбара «Жигули» и сразу заполнили и без того тесную улицу. Здесь были кровососы в жутких и совершенно неправдоподобных силиконовых масках, множество кособоко пританцовывающих зомби разного пола, возраста и степени сохранности и даже один псевдогигант, очень смешной и вызывающий ассоциации с рекламой мозольного пластыря. В ногах московских мутантов путались раскрашенные под слепых псов собаки всевозможных пород – от чихуа-хуа до питбулей. Похоже, даже привычным ко всему московским собакам в такую теплынь краска на шкуре не нравилась, они отчаянно чесались, тявкали, поскуливали и норовили тяпнуть кого-нибудь за ногу.

Вот теперь стало по-настоящему весело! Уходить Ночке сразу же расхотелось, и она решила досмотреть шествие до конца.

Между тем толпа самодеятельных мутантов ухитрилась как-то организоваться и образовать нечто вроде нестройной колонны, над колонной поднялись напечатанные на принтере плакаты: «Свободу мутантам Чернобыля!», «Российское гражданство жертвам российского произвола!», «Мутанты тоже люди!», «Мутанты – наше будущее, береги его!».

Плакаты были нелепые, но забавные. Вообще все это было нелепо, но тем не менее здорово, и Ночка по-настоящему развеселилась. Какая-то девушка, не в маске, но с надписью на груди «Я твоя соска-кровососка!», забралась на шею пританцовывающего псевдогиганта и размахивала флагом с нарисованным на нем знаком радиационной опасности. Глаза у девушки прямо-таки сияли, видно, ей очень нравилось считать себя кровосоской.

И тут появилась полиция. Полицейские взяли прозрачные пластиковые щиты вперехлест и стали умело оттеснять демонстрантов обратно в переулок. Там уже маячили белесые, словно дохлые рыбы, туши подъехавших автозаков.

Колонна смешалась, люди пытались сцепиться локтями, кто-то закричал, упал псевдогигант с девушкой на плечах. Потом люди дрогнули и стали разбегаться. Их били дубинками, роняли на брусчатку, ловко винтили и волокли к машинам. Не всех, правда, а только тех, у кого были плакаты. Безликие, круглоголовые полицейские были похожи на матрешек из кошмара, такие же страшные, темные и неумолимые. Легко быть жестоким, когда у тебя нет лица!

«За что их? – подумала Ночка. – Они же никому не мешали, наоборот, было весело и интересно. Неужели теперь вся Москва такая?»

Ее толкнули локтем, плечом, потом толпа подхватила ее, крутанула пару раз и прижала к двери какого-то магазинчика.

И тут Ночка почувствовала рядом с собой тварь Зоны. Она была здесь, на Арбате. Это была совсем молодая, неопытная тварь, она только что родилась, и она была в ярости.

– Господи, – успела крикнуть Ночка, – Господи, люди! Сейчас вас будут убивать! Люди, бегите! Бегите!

Ее не слышали, потому что кричали все, а если и слышали, то не обратили внимания. Никто из обитателей и зевак Арбата до сих пор не видел настоящего кровососа. Некоторые не увидели и сейчас, хотя это именно он их убил. Не успели.