Природа. Человек. Закон

Живут здесь и крупные млекопитающие — кроты и землеройки. Хотя их часто можно видеть и на поверхности, нужды особой в этом для них нет. И стол и дом — все у них под землей. Кормятся они дождевыми червями и почвенными насекомыми, а дом устраивают сами в подпочвенном грунте. В суровые зимы, особенно если снега выпадет мало, землеройкам приходится худо: лесная подстилка промерзает так, что зверьку, весящему всего 3–8 граммов, конечно же, невозможно проделать в ней множество ходов, чтобы добраться до вмерзших в нее мелких жуков, куколок и личинок. «В такие зимы землеройки много бегают по поверхности снега даже в сильные морозы, подъедая мелкие семена березы, сбитые с ветвей кормившимися чечетками, а ближе к весне ищут на обледеневшем насте вылетевшие из шишек крылатые семена ели и сосны. При оттепелях отяжелевший снег опадает с деревьев вместе с хвоей, сухими веточками и лишаями, увлекая вниз зимующих на деревьях насекомых и их яички. Землеройки пользуются этим и всю зиму пронизывают ходами толщу снега под кронами хвойных деревьев, уничтожая много мелких вредителей леса» (Формозов А. Я. Спутник следопыта. М, 1968, с. 122.).

Крот — тот похитрей, а может быть, поумнее: заготавливает на зиму запасы дождевых червей. На свою беду черви очень живучи, крот и пользуется этим: откусывает у них головки, чтобы они не сбежали, а живучесть оставшейся части обеспечивает кроту питание свежими продуктами, которые он достает из специально устроенных им червяковых складов. Большая протяженность и разветвленность кротовых ходов, их довольно значительный диаметр создают макродренаж и аэрацию почвы. Кроме того, кроты и землеройки в поисках пищи постоянно перемешивают верхние и нижние ее слои, способствуя лучшему обмену минеральных солей, а значит, и улучшают условия питания растений.

В лесную экосистему входит и луговой биогеоценоз. Но если влияние на него леса довольно неплохо изучено, то обратная связь — что дает лесу луг, еще не очень ясна. Точнее, очень неясна. Некоторые специалисты склонны считать луг антагонистом леса. Неверное и скоропалительное — даром что ему века два от роду! — суждение. Прообраз лугов — лесные поляны — ведь зачем-то нужны лесу. Возможно, они выполняют роль тех самых «костров», что создают вертикальные перемещения (впрочем, и горизонтальные тоже) воздуха, так необходимые для испарения влаги и создания тех самых атмосферных условий для выпадения осадков, о которых мы уже говорили в предыдущем разделе.

Конечно, растительность лугов и полян представляет собою довольно устойчивое и дружное сообщество: луговые травы, особенно злаки, тесно переплетаясь корнями, не пустят чужака в свой узкий круг, но ведь лесу много и не надо: достаточно лосю пробить дерновину копытом, кабанам сделать порой, чтобы семена деревьев укоренились и проросли. А там крона даже одного дерева затенит достаточно большую поверхность почвы, чтобы светолюбивые злаки отступили и дали место другим деревьям прорасти. Лес, однако, не делает этого: поляны и луга ему необходимы так же, как и он им.

Мы исходили лес вдоль и поперек, рассмотрели сверху донизу все его основные составляющие (муравейники мы опустили намеренно, слишком широко известна их роль в лесу). Но лес этот — сегодняшний, сейчасный, хоть и живой, но застывший в своем развитии. А ведь в веках ему присуща динамичность. Ударила ли молния, ветер ли свалил уже погибшую сосну — не важно что, но она упала и образовала в верхнем пологе открытый лучам солнца прогал. А три-четыре года спустя вокруг павшего ствола уже густой толпою теснятся маленькие елочки. Если здесь и были проростки сосенок, то елочки попросту не дали этим маленьким неженкам развиться. Впрочем, «неженка» для сосны довольно относительное название. На беднейшей водою, азотом и другими минеральными солями песчаной сыпучей почве она дает сто очков вперед ели и все равно выигрывает — прорастает, развивается, уходит ввысь, тогда как еловые семена даже не проклюнутся. Но в нашем лесу и влаги, и питательных веществ вполне для ели достаточно, вот она и вырвалась вперед, и не одна, а в окружении десятков, а то и сотен своих родных сестер.

Вырасти всем им в могучих красавиц с космами ведьминых волос (кое-кто утверждает, правда, что это борода лешего) лишайника не придется. Слишком мало места и для корней и для кроны освободилось. Постепенно, одна за другою, будут они усыхать, пока не останется одна-единственная, которой и суждено стать красавицей.