Природа. Человек. Закон

Раньше считалось, что это вот отмирание является результатом жестокой конкуренции, подавления слабого сильным в борьбе за жизнь, за место под солнцем. Сейчас, когда мы узнали чуть-чуть больше, такая однозначная версия сходит на нет. Мы знаем, что у многих животных существует так называемый принцип самопожертвования: «Самцы одного выводка индюков (диких. — Авт.) по достижении взрослого возраста остаются в группах по два или три и одновременно ухаживают за самками на общих токовых плодках. С самками, которых эти демонстрации привлекают, спаривается один, наиболее доминантный из всей группы братьев, самец. Другие ему уступают и остаются фактически стерильными… Таким путем они значительно увеличивают совокупную приспособленность» (Меннинг О. Поведение животных. М., 1982, с. 239.).

Если уж такая, по общему мнению, глупейшая птица додумалась, что сообща, пусть даже ценою самопожертвования одних братьев ради другого, легче добиться успеха, то почему бы отказывать в сообразительности умненьким елочкам? Нет, серьезно, вы вправду считаете, что все погибшие елочки — жертвы жестокой красавицы?

Конечно, веских доказательств сознательного самопожертвования елочек (а у индюков оно — сознательное?) у нас нет. Как, впрочем, нет и никаких совершенно ни у кого доказательств жестокого умерщвления бедных сестричек выросшей красавицей. И если у людей может существовать множество этических взглядов на одно и то же явление, то этический принцип Природы един: в первую очередь — сохранение Жизни, во вторую — того или иного вида жизни, в последнюю — сохранение жизни индивида.

Как это ни странно (а может быть, как раз и не странно), но чем более развито сознание живых существ, тем более они подвержены нарушению этого этического принципа Природы. Дельфинья стая, заслышав зов попавшего на мель сородича, спешит ему на помощь и — вся погибает на отмели. Менее интеллектуальные морские существа, рыбы например, получив тревожный сигнал, бросаются во все лопатки (хоть лопаток у них и нет) прочь от опасного места. У первобытных человеческих племен драка своего с чужаком чаще всего перерастала в кровопролитную войну между племенами. Да и давно ли в русских деревнях на ссору двух сорванцов разных сел сбегались с обеих сторон мужики с дрекольем, утюжа и увеча, а иногда и убивая друг друга?

Так что можно считать, что елочки по своей умственной недоразвитости предпочитают густо заселить пригодное для жизни место с тем, чтобы не дать никому, кроме особи своего вида, вырасти единственной красавицей, способной продолжить жизнь вида в веках. Это они укрывают свою единственную от всех напастей и невзгод, от посягательств на ее жизнь всех других видов деревьев ценою своих жизней. Но ведь стоит того!

Постепенно, одна за другой, окончив свой жизненный путь естественным угасанием, выпадут в нашем лесу все сосны. Их места займут елочки. Кстати, жизненная сила ели удивительна. Теневыносливые, они могут и до 80-100 лет расти под сплошным пологом леса. Впрочем, расти — слишком сильно сказано. За сотню лет иная и вырастет-то метра на полтора-два в высоту да нарастит стволик чуть толще большого пальца. Зато дождавшись своего часа, когда над ней небо очистится, стремительно потянется ввысь, раздобреет и станет вполне пышной и высокой красавицей.

Так на смену зрелому смешанному хвойному лесу придет климаксный биогеоценоз ели. И она уже не уступит этого места никому, будет жить и жить, возобновляясь подростом всех тех же елочек.

Пока не случится самое для нее страшное. Сплошная вырубка. Или пожар.

«Все леса подлежат охране от пожаров, незаконных порубок, нарушений установленного порядка лесопользования и других действий, причиняющих вред лесу…»(Основы земельного законодательства Союза ССР и союзных республик, ст. 46).

Вообще-то в естественных условиях пожары случаются. Но столь редко, как в наших условиях выигрыш ста тысяч по трамвайному билету. Чаще всего виною его становится человек и более всего «любители природы» — грибники, охотники-непрофессионалы и другие романтики, обожающие провести ночь у костра.

Под охотничьи байки, туристские песни и мечты о полной трехведерной корзине белых грибов ночь проходит быстро. Не успеешь оглянуться, как уже ползет рассвет. Пора, пора! Встать на добычливое место еще до первых проблесков зорьки, рассыпаться по еще сумеречному лесу, чтобы тебя не обскакали другие грибники, не выхватили прямо из-под носу те белые, о которых мечталось, уйти в дальние синие страны, сгибаясь под тяжелым рюкзаком — пока не наступил дневной зной. Скорей, скорей, кто там копается? Да брось ты его, сам погаснет: видишь, еле тлеет!

А тлеть костер может и день и два. Тлея, может поползти дальше и дальше. Или подует небольшой совсем ветерок, взметнет пламя, которое дотянется до сухой травы, до заготовленного и оставшегося лишним сушняка, да просто кинет несколько искр в куст можжевельника.