Природа фантастики

Одним словом, здание фантастики растет, опираясь на нижние этажи этого же здания, или, как пишет Д. Уоллхейм, "научная фантастика строится на научной фантастике"89. Как и наука. Кстати, если смотреть на научную фантастику со стороны преемственности и развития фантастических идей, то здесь совершенно четко прослеживается своя собственная история. И в целом ряде исследований наблюдается стремление проследить возникновение и развитие фундаментальных идей современной фантастики90.

У научной фантастики и науки немало точек соприкосновения. Правда, некоторым диссонансом здесь оказывается то, что "научная фантастика включает псевдонауку так же, как и подлинно научный факт"91. Это свойство было отмечено еще К. Эмисом в одной из первых больших работ по научной фантастике и даже закреплено в данном им определении92. Однако, как уже отмечалось выше, это странное обстоятельство не помешало на первом этапе изучения научной фантастики связывать ее прежде всего с наукой, а не с литературой, с развитием научного знания, а не с эволюцией литературных форм.

Но за последние десятилетия положение явно изменилось. Исследователей научной фантастики все больше начинает занимать характер ее взаимоотношений с "главным направлением" в прошлом и настоящем. Историю и предысторию современной фантастики все чаще связывают не только с развитием науки и техники, но и с самим литературным процессом, у научной фантастики отыскиваются "родственники" в прошлом искусства и порой самые неожиданные. Эта новая тенденция в изучении фантастики XX в. объясняется, на наш взгляд, двумя причинами: в последние десятилетия фантастика явно проявляет стремление сблизиться с "главным направлением", расстаться со своей обособленностью, выйти из "гетто", это обстоятельство отмечают практически все критики и литературоведы (о внутреннем смысле этого процесса мы попытаемся сказать в четвертой главе); во-вторых, и самое исследование фантастики вступает в новую фазу, жонглирование определениями и попытки угадать сущность явления на основе интуиции заменяются его планомерным исследованием, а последнее невозможно без обращения к истокам, без выяснения его генезиса и связей со смежными явлениями.

И снова эта тенденция наблюдается как в советской критике и литературоведении, так и в англо-американской. Путь исследования художественных основ фантастики, структуры фантастических образов, их исторической изменчивости утверждается работами Ю. Кагарлицкого, книгой "Что такое фантастика?" в первую очередь; на него же зовет Ю. Смелков93, правда, у последнего автора общие правильные положения не всегда, к сожалению, совпадают с исследовательской практикой.

В англо-американской критике можно встретить даже возражения против самой концепции "главного направления". Так, Петер Никольс отвергает тенденцию выделять научную фантастику и ее предысторию (Сирано де Бержерак, Кеплер и др.) из литературы и не приемлет понятия "главное направление", поскольку, с точки зрения автора, под этими словами подразумевается прежде всего реалистический роман, а его история в Англии не так уж велика (Никольс называет цифру: 230 лет); выходит, замечает исследователь, все предшествующее тоже не принадлежит к главному направлению в искусстве94. Джеймс Ганн пишет, что критики Г. Уэллса, конечно, делали свои замечания, но их не отпугивал материал писателя, тогда еще не существовало понятия "главного направления". Появление этого понятия он связывает с началом издания специализированных журналов научной фантастики (1926 г.) и по сути дела деление на главное направление и научную фантастику признает искусственным, вызванным только внешними причинами95.

На самом деле все обстоит несколько сложнее, причины отъединенности научной фантастики от остальной литературы более серьезны. Однако в такой позиции Джеймса Ганна выразилась общая тенденция по-новому понять генезис явления. Отсюда упорные поиски "родственников" научной фантастики в прошлом. Порой за "фамильные черты" принимается случайное, чаще всего тематическое сходство. Порой такие поиски приводят к совершенно неожиданным результатам, с которыми далеко не всегда можно согласиться.

Д. Сувин, например, наряду с рассказами о благословенных островах и легендарных путешествиях античной поры, наряду с барочной утопией, государственным (политическим) романом, современной антиутопией и романом предупреждения зачисляет в ближайшие "родственники" научной фантастики пастораль96. А Роберт Конквест считает даже, что научная фантастика в определенном смысле родственна драме, а не роману, тем более роману психологическому, поскольку и драма, и научная фантастика больше интересуются средой, чем характером героя97.