Природа и человек в древнем Египте

Цари из ранних династий, несомненно, воевали много и жестоко; возможно, агрессивный характер этих предприимчивых владык, стремившихся к объединению страны, отразился в их именах: Скорпион, Сом,[30] Боешник, Хватала, Змея и т. п. [cp.: Kees 1961, р. 24–25]. Один только "Скипетрозарный" Хасехем в конце II династии истребил в Нижнем Египте около 50 тысяч человек. Однако приписываемый Нармеру "подвиг" — событие в своем роде выдающееся, и ему следует уделить особое внимание. На наш взгляд, военный захват с дальнейшим удержанием в плену сотни с лишним тысяч людей во времена последних преддинастических усобиц был невозможен: совершенно немыслимо, чтобы какая-то из племенных группировок, деливших долину Нила, пусть даже самая могущественная, обладала необходимым для этого людским и материальным потенциалом. Некоторые исследователи без колебаний (хотя, впрочем, и без серьезных оснований) отвергали достоверность трофейной отчетности Нармера, считая ее преувеличением: толи неким символом, то ли банальным хвастовством [Авдиев 1948, с. 29; Baumgartel 1960, р. 115: Meyer 1913, § 208; Millet 1990, р. 53–59]. Другие подошли к этому вопросу более осторожно: в принципе доверяя нармеровой надписи, они полагали, что речь в ней идет о каком-то массовом переселении, не поясняя, однако, чем могло быть обусловлено столь грандиозное для той эпохи демографическое явление [Брэстед 1915, т. 1, с. 49; Перепелкич 1988а, с. 322]. Допускали также, что на булаве представлен результат какой-то переписи [Petrie 1939, р. 78] или суммарного подсчета всех когда-либо захваченных Нармером пленных, приуроченного к празднику хеб-сед [Берлее 1989, с. 89]; вместе с тем нельзя сказать, что в пользу подобной точки зрения были представлены неопровержимые доводы.

Для сравнения, численность перебитых Хасехемом "повстанцев Низовья" (48205 или 47209 человек [Emery 1961, р. 99, fig. 62]) дискуссии не породила, хотя не совсем понятно, почему эта информация заслуживает большего доверия. Тем более никому не казались подозрительными в количественном плане, например, якобы пиктографически зашифрованное на палетке Нармера сообщение о взятии 6000 пленных у какого-то "озера Гарпуна" [Авдиев 1948, с. 28; Еrmаn 1912, S. 14][31] или данные Палермского камня о единовременных захватах царем IV династии Снефру в Нубии 7000, а в Ливии 1100 человек [Urk. I, S. 236, Z. 10; S. 237, Z. 13] — хотя при определенном подходе и эти цифры могут показаться невероятно большими: скажем, если сопоставить их с добычей Тутмеса III, одного из величайших завоевателей эпохи Нового царства, который за 20 лег военных действий за пределами Египта захватил или получил в качестве дани всего около семи с половиной тысяч человек [Urk. IV, S. 663–731].

Каждое такое свидетельство древнеегипетских источников, возможно, требует индивидуального обсуждения. Возвращаясь к 120 тысячам "пленников" Нармера, попробуем объяснить этот феномен с учетом выдвинутой нами гипотезы об обширном затоплении и заболачивании дельты Нила в результате трансгрессии Средиземного моря в IV тыс. до н. э. Значительное сокращение сухой, годной для жизни площади Низовья могло повлечь за собой перемещение части здешнего населения в Верхний Египет, при Нармере же, когда наводнение в Дельте достигло апогея, переселение, вероятно, приняло форму массового бегства. С вынужденным исходом обитателей из нижнеегипетской зоны экологического бедствия можно соотнести и произошедшее в то же время "неожиданное вторжение" в Переднюю Азию группы египтян, оставившей следы кратковременного пребывания в южном Ханаане [Fischer 1963; Gophna 1976, 1992; Gophna, Gazii 1985; Kantor 1965; Oren 1973; Yeivin 1960, 1961]. Если допустить, что исчисленные Нармером люди в действительности являлись не военнопленными, а беженцами из Нижнего Египта, по ходу трансгрессии перемещавшимися на подвластные этому правителю территории (скот, должно быть, принадлежал им: в среднем по 15 голов на человека), то цифры на царской булаве будут выглядеть вполне реально.