Природа и человек в древнем Египте

Не будем, впрочем, забывать, что для исследователя изменений уровня Мирового океана во второй половине голоцена Средиземье в силу своей высокой неотектонической активности представляет собой один из самых сложных регионов Земли: здесь существует немалая вероятность спутать колебания поверхности моря с вертикальными движениями земной коры. О масштабе последних можно судить, например, по отметкам на храме Сераписа в местечке Поццуоли неподалеку от Неаполя [см.: Babbage 1847, р. 186–217]: сооружение, которое во II в. до н. э. возвышалось над морем на 6.w, к X в. н. э. ушло на глубину 6 м, а в XVI в. н. э. его высота над уровнем моря составляла около 7 м [Раrаscandola 1947, р. 78, Hg. 19]. Немаловажно и то, что исторический Нижний Египет, и особенно его приморская периферия, испытывал изостатическое опускание под тяжестью сгружаемого Нилом аллювия [Stanley 1988b], несомненно, вносившее коррективы в гляциоэвстатические процессы у берегов Дельты.

Все же надо сказать, что колебательной версии позднеголоценовой эвстазии симпатизировали ведущий специалист в области экологии древнего Египта К. Бутцер [см.: Butzer 1964, р. 219, fig. 44], а также М. Битак, занимавшийся геоархеологией дельты Нила [Bietak 1975, S. 61 ff.]. Обращают на себя внимание и сходные с реконструкциями Р. Фэрбриджа результаты, полученные исследователями побережий Австралии, Новой Зеландии, Индии, Аравии, Африки, Южной Америки, Франции, Кавказа, Англии, Швеции, Прибалтики, Чукотки, Камчатки, Сахалина, Японии — по сути, всего мира [Варущенко 1975, с. 59; Дегтяренко и dp. 1982, с. 184; Измайлов 1982, с. 160; Пуннинг 1982, с. 138; Хершберг и dp. 1982, с. 207; At-Asfour 1978, р. 250–253; Mörner 1976b, р. 66 ff.; Schofield 1962, р. 1191; Tooley 1974, р. 32–34; Ward 1965, р. 598–599, и мн. др.]. Примечательна и абсолютная корреляция эвстатической "синусоиды" Р. Фэрбриджа с новейшей кривой изменений голоценовых среднегодовых температур северного полушария проф. В. В. Клименко с соавторами [Клименко и dp. 1996а, с. 31, рис. 3; 1996б, с. 113, рис. 2; 1997, с. 165, рис. 103]: так, на отрезке VII–VI тыс. до н. э. для обеих кривых характерны низкоамплитудные осцилляции около некоей средней величины, говорящие об относительной стабилизации обоих процессов; к третьей четверти V тыс. до н. э. среднегодовая температура, согласно В. В. Клименко, выросла более чем на градус Цельсия, достигнув максимально высокого в голоцене значения, и уже вскоре после этого, по данным Р. Фэрбриджа, уровень моря превысил современный; "холодной" климатической аномалии конца IV тыс. до н. э. (глобальная температура снизилась почти на 2,5 °C) у Р. Фэрбриджа соответствует "отрицательная" регрессия первой половины III тыс. до н. э.; за так называемым суббореальным температурным пиком рубежа XIX–XVIII вв. до н. э. (температура повысилась примерно на 1,8 °C) предполагается очередная трансгрессия, перекрывшая нынешний океанский уровень, и т. д. Учитывая общее признание преимущественно гляциоэвстатической обусловленности поствюрмского повышения уровня Мирового океана, данная корреляция [ср.: Киklа 1969] выглядит достаточно естественно — чего, наверное, не скажешь о постулатах школы Ф. Шепарда, из которых вытекает, например, что Фландрская трансгрессия должна была закончиться или перейти в фазу медленного монотонного затухания приблизительно тогда, когда глобальная температура резко подскочила и достигла наивысших для голоцена значений. Возможно ли, чтобы уровень Океана никак не отреагировал ни на это крупнейшее потепление, ни, в дальнейшем, хотя бы на весьма значительный температурный перепад, отделявший большой атлантический оптимум от следующего по величине, суббореального термического максимума?