Природа и мы

Не в первый раз у нас с Терентием Семеновичем этот разговор. Он терзается мыслями о том, как спасти от загрязнения окружающую нас среду, сохранить от пересыхания реки и озера, оградить от гибели и вымирания диких животных и перелетных птиц. Едем с Терентием Семеновичем по зимней лесной дороге. Вдруг выскочила на снежную опушку стайка пугливых косуль, замерла.

— Милые вы мои,— радуется Терентий Семенович,— да не бойтесь вы нас, людей. До чего же люба нам природа живая. Недавно вот так-то ехал, глухаря увидел, прямо слезы из глаз — красота-то какая!

И снова заговорил.

— Мы вот ахаем да охаем, услышав по радио или прочитав в газете, что меньше становится в Африке слонов, исчезают экзотические животные и редкие растения. А посмотреть, что делается в наших лесах, полях и реках? Жаворонка за все лето в небе не увидишь и не услышишь — тоскливо в поле стало. Если так будем продолжать относиться к природе, то недалеко время, что в Красную книгу занести придется зайца.

Проблем в связи с охраной окружающей среды немало. Но как бы ни захватывала нас всех научно-техническая революция, никто не давал нам, разумным и сильным, права приносить в жертву меньших наших братьев — пташек, зверей и прочую живность. И ведь что поразительное: чем лучше живем, чем лучше обеспечены — тем меньше бережем и больше уничтожаем. Как завижу «Жигули» в лесах, — а нынче чуть не все на колесах,— так сердце и обрывается. Прямо-таки варварские набеги на луговые цветы, на ягоды, на грибы — все подряд, все с корнем. Едут по полям, по посевам, не разбирая дороги, утрамбовывают, калечат — все мое, все наше. Что у нас силы нет, такой власти, чтобы запретить эти безобразия?!

А того не думаем, что окружающая нас природа является сферой нашего же собственного обитания. Леонид Леонов в «Русском лесе» верно написал: «Пашня и лес — самые могучие машины, преобразующие энергию солнца и плодородие почвы в насущные продукты нашего существования».

— Терентий Семенович, и вы, и писатель Леонид Леонов, и академик Дмитрий Лихачев, другие видные ученые и общественные деятели много сделали и делают, чтобы сохранить красоту русской природы для грядущих поколений. Заботы, мысли и предложения ваши отразились в законодательных государственных актах по охране природы.

— Да, отрадно, что занялись и всерьез обеспокоились состоянием наших природных богатств, сбережением ничем не восполнимых естественных ресурсов. Но вот что тревожит: все наши правильные законы не всегда исполняются на местах в должной мере. Нужно создать государственный комитет по охране природы и дать ему соответствующие большие полномочия. Да во главе бы поставить такого «железного», каким был товарищ Дзержинский.

Мальцев ездил со своим письмом в областной центр — Курган. Приехал веселый: собирали общество охотников, вроде, поняли.

Нет, не оставляет Терентия Семеновича беспокойство — какой мы оставим землю?

— Меня еще тревожит то обстоятельство, что за охрану природы борются люди все больше пожилые. А молодежь почему-то в стороне. А ведь все должны понимать: земля наша будет цветущим садом, если мы все от мала до велика будем на ней садовниками. Садовниками!

Мы прощаемся. Он стоит у родного дома, на котором строгая табличка: «Здесь живет дважды Герой Социалистического Труда Терентий Семенович Мальцев». И красная звездочка — в память о погибшем на Великой Отечественной старшем сыне Константине. Теплая золотая осень, но трава под ногами — вечно живущий мягкий конотоп — еще зеленая и ковром стелется по широкой деревенской улице. И зеленые ели у дома вытянулись за лето. Он посадил их своими руками. Все время, всю жизнь сеет и садит каждую весну — хлеб, картошку, деревья.

Богата осень добрыми плодами ваших мудрых мыслей, наш главный садовник Терентий Семенович Мальцев.

Л. ГЛАДЫШЕВА, журналист

ОБНИМИТЕ ЗЕМЛЮ

Случай, конечно, не ординарный: тракторист наотрез отказался от выгодной работы и хорошего заработка. И решился он на вопиющее нарушение трудовой и производственной дисциплины после того, как в сотый раз остановил трактор, чтобы убрать из-под гусениц и лемехов и перенести на пахоту сотое гнездо, покинутое уткой, обезумевшей от неизбывного горя.

Сотое! Он считал.

Произошло это в Большекуреинском совхозе Макушинского района Курганской области в одну из весен, когда руководители отдали распоряжение опахивать озеро. Зачем? Да уж наверняка не затем, чтобы не загорелось оно от случайно пущенного пала. На пойменных берегах и озер, и рек до самых осеней и скот не пасли, теперь их пашут. И не только в Макушинском районе. Пашут, не задумываясь над изначальным смыслом слова «берег» и не представляя себе непоправимых последствий. Пашем, осушаем, вырубаем, загрязняем, и все с чьих-нибудь да санкций, забывая, что Природа есть совокупность непрерывных процессов и явлений, обеспечивающих продолжение Жизни на Земле. А прервем ведь когда-нибудь эту совокупность процессов и явлений, если не поймем и вовремя не спохватимся.