Природа хрупких вещей

Я спешу к лестнице, внезапно вспомнив, что так и не накормила Кэт ужином, а день уже на исходе. Нужно что-то приготовить поесть, а потом собрать вещи — свои и Кэт. А также найти время, чтобы позвонить в лечебницу и проверить, жива ли Кэндис, в состоянии ли принимать посетителей. Ну а затем каким-то образом сообщить Кэт, что ее мама не умерла.

Белинда, поднимаясь за мной по лестнице, засыпает меня вопросами:

— Когда вы намерены позвонить в полицию? Как я узнаю, что его арестовали? А суд будет? Мне придется приехать сюда и дать против него показания? Что мне сказать дома? Что я не замужем? Что сказать Эллиоту?

— Господи помилуй, всех ответов мы не знаем! — бросаю через плечо. — Никто не знает. Давайте просто постараемся пережить этот день.

Мы входим в кухню. Кэт здесь нет. На столике лежат ее рисунки и мелки, и я вижу, что у нее кончилась бумага. Должно быть, она побежала наверх за новыми листами.

Выхожу в холл, собираясь окликнуть девочку, и замечаю ее в библиотеке у стола Мартина. В руке у нее какой-то листок, и она его читает.

Письмо Кэндис.

Кэт произносит по слогам слова, написанные красивым почерком Кэндис. Письменные буквы она знает не очень хорошо, но сложенные из них слова узнает.

Я кидаюсь к ней. Кэт поднимает на меня глаза. Она потрясена. По ее лицу струятся слезы.

— Мама… — шепчет она, но обращается не ко мне.

Глава 14

До сей минуты я не слышала, чтобы Кэт произносила слово «мама». Сама я в разговоре с ней называла мамой себя. Давая ей какие-то указания, обычно говорила: дай маме то-то или сделай для мамы то-то. И она с готовностью выполняла мои поручения. Я считала себя ее матерью и соответственно ожидала, что если услышу от Кэт обращение «мама», то оно будет адресовано мне. Но Кэт удалось худо-бедно прочитать письмо Кэндис, и сейчас ее «мама» относилось именно к ней.

Мартин говорил мне, что Кэндис скончалась дома ночью. Тогда же я спросила у него, видела ли Кэт, как умерла ее мать, успела ли попрощаться с ней, а он ответил, что гробовщик забрал тело, пока дочка спала. Негоже пятилетнему ребенку, заявил Мартин, обнимать труп. Когда Кэт проснулась, ей сказали, что мама отправилась на небеса, а спустя пять дней они с Мартином навсегда покинули Лос-Анджелес. Я по-разному представляла реакцию Кэт на известие о кончине матери: слезы, потрясение, гнев, жалкое молчание. И конечно, такую, как сейчас. С письмом Кэндис в руке, она стоит будто заколдованная, вот-вот растворится в воздухе, если я не подбегу к ней.

Я бросаюсь к девочке, опускаюсь перед ней на колени, чтобы мое лицо оказалось на одном уровне с ее лицом. Беру ее за плечи.

— Кэт! Смотри на меня, дорогая! Смотри на меня!

Она медленно обращает на меня взгляд.

— Все образуется, — говорю я ей. — Я о тебе позабочусь. И об этом позабочусь. — Я киваю на письмо. — Я отвезу тебя к ней.

— Мама, — снова шепчет Кэт, глядя на меня невидящим взглядом. Я чувствую, как мои глаза обжигают горячие слезы. Мне хочется вопить, проклинать весь белый свет за то, что по земле ходят такие негодяи, как Мартин Хокинг.

— Я отвезу тебя к ней, — повторяю я надтреснутым голосом. Привлекаю к себе Кэт, чтобы она, если захочет, могла бы положить голову мне на плечо. А она стоит как неживая — одеревеневшая и в то же время обмякшая. Я готова убить Мартина за то зло, что он причинил этой девочке, за то зло, что причинил всем нам. Белинда рядом шмыгает носом.

— Она… она… я не… не… — Кэт так и не произносит всей фразы целиком. Я содрогаюсь, вспоминая разговор с миссис Льюис. По ее словам, Кэт считала себя виновной в смерти матери. И я теперь невольно думаю, что эту мысль внушил ей Мартин.

Я отстраняюсь от Кэт на расстояние вытянутой руки и заглядываю ей в глаза. Она отвечает мне пустым взглядом, словно тоже пытается осмыслить то, как поступил с ней отец.

— Родная моя, послушай, — говорю я девочке. — Завтра утром, как только взойдет солнышко, мы с тобой тронемся в путь. Мисс Белинду отправим к ней домой, а сами поедем искать твою маму, хорошо? Я отвезу тебя к ней. Обещаю.

Кэт моргает, глядя на меня.

— Ты меня понимаешь, милая? Я отвезу тебя к ней.

Кэт едва заметно кивает.

— А письмо отдай мне, Кэт. Там адрес.

Кэт позволяет взять из ее руки письмо, и я убираю его в конверт. Складываю другие документы, беру сейф — попробую открыть его позже — и все это прижимаю к груди.

— Пойдемте съедим что-нибудь, — предлагаю я, стараясь придать своему голосу бодрости. — А потом пораньше ляжем спать, чтобы скорее наступило завтра.