Природа, мужчина и женщина. Путь освобождения.

Чтобы понять суть этого отношения, современный западный человек должен следить за тем, чтобы не путать символизм кундалини и поднятие сексуальной энергии с какими-то физиологическими реалиями. В действительности, анатомический символизм подобного рода очень непривычен для нас и поэтому практически не помогает понять основную идею сексуальной йоги. Более того, почти все древние учения включают ныне непопулярные представления о семени и его свойствах. Так, в настоящее время мы не считаем семя мужчины животворной жидкостью, потеря которой равносильна потере крови. Наша физиология не разделяет также представление о том, что мужской оргазм ослабляет силу организма. Поэтому рекомендация избегать оргазма едва ли имеет смысл для тех, кто практикует сексуальную йогу в наши дни.

Важность этих древних идей для нас не в технических деталях, а в их психологическом содержании. Они выражают отношение к сексуальности, которое, если мы воспользуемся им, помогает нам избавиться от предрассудков и укрепить свои семейные отношения. Таким образом, осталось отделить глубинную философию тантры и даосизма от символических и ритуальных элементов, не имеющих для нас никакого смысла, и посмотреть, применимы ли они в нашем обществе.

Чтобы понять основные идеи сексуальной йоги, мы должны изучать ее практику в контексте основополагающих принципов буддистской и даосской философии. Основным принципом буддизма является освобождение сознания от тришны, или страстного желания, после чего сознание больше не получает искаженное и фрагментарное представление о мире. В даосизме тот же самый принцип отличается лишь на уровне терминов и называется у-вэй, или невмешательство в Дао, путь природы, — то есть в спонтанное функционирование организма-и-окружения. И буддизм, и даосизм подразумевают созерцательное или открытое отношение к переживаниям. Речь идет о буддистской дхьяне (по-японски, дзэн) и даосском гуань. На практике обе системы предлагают «наблюдать за дыханием», потому что ритм дыхания определяет состояние всего организма. Отношение к дыханию этих учений является ключом к пониманию их отношения к сексуальности.

В соответствии с некоторыми руководствами, совершенное овладение дыханием достигается, когда его ритм полностью останавливается — без потери жизни. Очевидно, это карикатура, основанная на буквальном понимании нирваны, или «выдоха». На самом же деле, «наблюдение за дыханием» состоит в том, чтобы предоставить телу вдыхать и выдыхать, когда оно пожелает, не прилагая усилий. Со временем ритм дыхания непроизвольно замедляется. При этом всякие звуки прекращаются, а движение груди становится столь плавным, что кажется, что дыхание полностью прекратилось. Поскольку дыхание свидетельствует о том, как человек живет, этот образ является символом, который помогает понять, что означает предоставить жизни идти своим чередом, без привязанности.

В сексуальной сфере остановку мужского оргазма следует понимать во многом подобно тому, как мы здесь интерпретировали остановку дыхания. Смысл в обоих случаях не в том, чтобы полностью прекратить, а в том, чтобы не привязываться. Подобно тому как созерцание дыхания естественно замедляет его, сексуальное созерцание естественно отодвигает оргазм. Ведь в продолжительном и неподвижном соитии как таковом нет особого смысла. Идея в обоих случаях в том, чтобы позволить процессу стать спонтанным, а это не может случиться до тех пор, пока не исчезло эго — которое стремится управлять или получать удовольствие. Таким образом, оргазм является спонтанным (цзы-жань) в том случае, когда в должное время он случается сам по себе и когда все тело реагирует на него движениями. Активное или вынужденное соитие представляет собой преднамеренную имитацию движений, которые в действительности должны происходить сами по себе. При условии наличия открытости ума и органов чувств сексуальная любовь становится откровением. Задолго до начала мужского оргазма сексуальный импульс проявляется в том, что, на психологическом языке, можно описать как тающее тепло между партнерами. При этом им кажется, что они втекают друг в друга. Таким образом, «физическое вожделение» превращается в самую возвышенную и утонченную разновидность любви, которую только можно себе вообразить.