Природа зверя

– Я хочу знать, как вы стали прорабом проекта.

– Доктору Буллу нужен был человек, который ежедневно координировал бы ход работ. Не ученый. Ученые умеют быть точными, но они плохие управленцы, если проект масштабный. А я умею этим заниматься.

– Но как доктор Булл узнал о вас? – спросил Гамаш, понимая, что Флеминг лишь отчасти ответил на его вопрос.

– Слухами земля полнится.

– Все зависит от того, в каких кругах кто вращается, – сказал Гамаш. – Кто вас рекомендовал?

– Любой из довольных моей работой клиентов. Я работал в агентстве, которое специализируется на обеспечении конфиденциальности.

– И что же это было за агентство?

– Мне кажется, вы меня невнимательно слушали. Обеспечение конфиденциальности, помните?

– Почему вы не хотите сказать? – спросил Гамаш.

– Зачем вам знать? Какое это может иметь значение?

– Прежде я не был так уверен, – сказал Гамаш. – А теперь начинаю задумываться.

Два человека за столом изучали друг друга.

– Расскажите мне про Вавилонскую блудницу.

И тут последовала настоящая реакция. Губы вытянулись, глаза прищурились. Потом снова улыбка, как лезвие ножа.

– А я все думал, когда же кто-нибудь придет и спросит. – Флеминг посмотрел на Гамаша так, словно тот пришел к нему гостем и никак иначе.

– Так каков же ответ?

– Кто вы? – спросил Флеминг.

Он не шелохнулся с той минуты, как уселся. Ни на миллиметр. Его руки, голова, тело оставались совершенно неподвижны, словно перед Гамашем сидел манекен. Даже дыхания не было слышно.

Лишь одно движение век в начале. И улыбка. И этот мягкий надтреснутый голос.

– «И что за чудище, дождавшись часа, – обыденным тоном произнес Гамаш, – ползет, чтоб вновь родиться в Вифлееме?»

Показалось ли ему, или по другую сторону стола вспыхнул блеклый сполох тревоги?

Гамаш подался вперед и прошептал:

– Вот кто я.

– Откуда вы знаете про Вавилонскую блудницу? – спросил Флеминг.

– Которую из них? – ответил вопросом Гамаш.

И опять Флеминг моргнул. Но ничего не ответил.

«Ему нужно подумать, – решил Гамаш. – А значит, я проник ему в голову». Эта мысль не доставила ему удовольствия.

– Вы определенно нашли пушку, – сказал Флеминг.

– Определенно, – ответил Гамаш. И замолчал в ожидании.

– Где вы ее нашли? – спросил Флеминг.

– Там, где вы ее оставили, конечно. Она не самая самоходная из пушек, верно?

– Скажите мне, где вы ее нашли, – продолжал настаивать Флеминг.

Он насторожился. Почувствовал что-то в Гамаше. Может быть, некоторую неуверенность. Изменение цвета лица, частоты дыхания, сердцебиения. Перед Гамашем сидел хищник с обостренными органами восприятия, отшлифованными годами тайной жизни. И убийств.

Гамаш знал: хищника может остановить только более крупный хищник. Если ему целую жизнь удавалось ловить убийц, то не потому, что он был робкий или слабый.

– Мы нашли «Беби Вавилон» в Хайуотере, – словно невзначай сказал он. – Вернее, то, что от нее осталось. Другая пушка стояла в лесу. Что же касается Вавилонской блудницы, то не заметить ее трудно. И потом, мы побеседовали с Алом Лепажем.

Он ждал, пока Флеминг переварит информацию.

– Я говорил Буллу, что Лепаж – слабое звено, – сказал наконец Флеминг. – Но Булл проникся к нему доверием.

– Он проникся доверием и к вам. Похоже, он плохо разбирался в людях, – заметил Гамаш. – Как выяснилось, слабым звеном оказался он.

Флеминг изучал Гамаша. И Гамаш чувствовал, что тот пытается сообразить, как наилучшим образом его освежевать. Не физически, а интеллектуально, эмоционально.

Гамаш не сводил глаз с Флеминга, а также ощущал присутствие Бовуара у двери и словно явно видел выражение тревоги на его лице. Предчувствие беды.

– Да, – сказал Флеминг. – Джеральд Булл имел хорошие мозги, но огромное самомнение и еще больших размеров рот. Слишком много людей узнали про «Проект „Вавилон“». Он даже начал намекать, что «Большой Вавилон» реализован.

Флеминг чуть кивнул. Его движение произвело странное впечатление, будто дешевая деревянная кукла пошевелила головой.

– Но «Беби Вавилон», в общем-то, не была тайной, верно? – сказал Гамаш. – И никто не делал из нее тайны. Мы все про нее знали.

Стратегическое использование местоимения «мы» не прошло мимо внимания Флеминга.

– Эта идея принадлежала мне, – сказал он. – Построить пушку на вершине холма, навести ее на Штаты. Сделать из нее «тайну».

Его бледные руки закавычили последнее слово.

– Чтобы она была у всех на глазах, – понимающе кивнул Гамаш. – Но не другая. Не настоящая. И все говорили, что Джеральд Булл – гений.

Гамаш произнес последнюю фразу с сарказмом, и Флеминг покраснел.

– Вас он тоже одурачил?

Гамаш поднял руки, потом уронил их на холодный металлические стол, так похожий на анатомический.

– Вы ведь не знаете, кто я, верно? – сказал Гамаш.

Он словно играл с гранатой. Охранник у двери крепче сжал штурмовую винтовку, даже Бовуар чуть подался назад.

– Никто не знал про «Большой Вавилон», – сказал Флеминг. – Никто. Все считали, что пушка в Хайуотере единственная, а когда она не прошла испытания, все решили, что мы потерпели неудачу.