Природы вечный взгляд. Любовь и поэты

Однако не только красота возлюбленной волновала Пушкина. Нравственное, психологическое, философское могло заставить его обратиться к женщине, с которой давно расстался, и записать в её альбоме при встрече стихи с темой высокой, этической. Таково стихотворение 1829года «Что в имени тебе моём…». Невозможно не услышать музыку поэтической речи поэта. Она звучит, как музыка великих, от Баха к Шопену и Чайковскому, заставляя и глубже чувствовать, и шире мыслить. Личность поэта вновь и вновь предстаёт и любящей, и гуманной! Но никакой идеализации реальности здесь нет. Поэт знает, как коротка жизнь, но суета может подчинить себе человека. И он не ответит на самые чистые чувства когда-то близкого ему друга. Тропы, использованные поэтом, способствуют широким обобщениям и философской значимости текста. Таковы сравнения в первой строфе:

Что в имени тебе моём?
Оно умрёт, как шум печальный
Волны, плеснувшей в берег дальный,
Как звук ночной в лесу глухом.

Таковы и эпитеты: печальный, дальный, ночной, глухом. Настораживает здесь и глагол-метафора «умрёт» (имя умрёт!). Это лексика забвения и смерти. Уже в начале речи поэта весь земной природный и людской мир предстал в трагическом своём существе, и тем самым задана была тональность понимания реальности автором лирического монолога.

Вторая строфа усиливает трагическую тему забвения: появились мрачные образы памяти: «мёртвый след», «узор надписи надгробной». В третьей строфе – мысль о том, что новые заботы и волнения могут стереть «чистые и нежные воспоминания», потому что в природе постоянны изменения, превращения, и это закон не только природы, но и жизни людей. Как умирает всё, что родилось, жизнь человека, например, так умирает и любовь, если жизненные силы не питают её. Эта строфа, кроме обобщения о конечности бытия человека, напоминает о ещё более скорбном факте – о забвении того, кого когда-то знали, ценили, любили. Даже имя его – это «мёртвый след, подобный узору надписи надгробной на непонятном языке»: поразительный по изобразительности и точности сравнения образ.

Третья строфа – развитие мысли о неизбежности забвения даже имени когда-то страстно любившего юную особу молодого человека. Эта третья часть завершает рассуждения Пушкина в духе библейской Книги Экклезиаста: конец жизни человека во всех её проявлениях неизбежен.

С первой строчки мы слышим проникновенное обращение поэта к женщине, которую любил когда-то и даже предлагал ей стать его женой (из биографии Пушкина). Оно записано было в альбоме К. Собаньской 5 января 1830 года, напечатано в «Литературной газете» того же года и включено в издание 1832 года. Видимо, Пушкин, не всегда печатавший стихи, где отражалась его личная жизнь, счёл возможным представить публике это стихотворение. Причина, мне думается, – философская тема памяти.

Но… есть четвёртая, заключительная строфа. Она, как кода в музыкальном произведении, следует за основным разделом данной стихотворной пьесы, когда скорбно-трагическая тональность стихотворения определена полностью. А именно: забвение страшнее самой смерти, а здесь забвение любви. Кода как будто бы не нужна: сказано всё. Но она есть – 4-ая строфа, в которой появился свет. Свет этот – память любви. Она и вечна, и светла. Кода противостоит предыдущему высказыванию, но она и обобщает предшествующие мысли поэта.

Финал настигает всех нас, он сопряжён с печалью и тревогой. Когда возникает это состояние души? При воспоминании об ушедших годах молодости, любви и счастья. Поэт словно зовёт возрождение души любимой им в прошлом женщины. Память, могучая сила людского бытия, является в последних строках во весь рост, как закон всемогущего времени, от него уйти нельзя. Светло и сердечно-просто звучит кода об имени когда-то любимого женщиной человека, но я процитирую и предшествующую строфу:

Что в нём? Забытое давно
В волненьях новых и мятежных,
Твоей душе не даст оно
Воспоминаний чистых, нежных.

Но в день печали, в тишине,

Произнеси его тоскуя;
Скажи: есть память обо мне,
Есть в мире сердце, где живу я…

В поэтической сокровищнице Пушкина содержатся стихи как воспоминание об Амалии Ризнич или обращённые к ней. С этой необычайно красивой молодой женщиной, женой видного негоцианта, Пушкин познакомился в Одессе во время южной ссылки. В стихотворении «Под небом голубым страны своей родной…» 1826 года поэт пишет о сложности его чувств к Амалии Ризнич:

… любил я пламенной душой,
С таким тяжёлым напряженьем,
С такою нежною, томительной тоской,
С таким безумством и мученьем.