Прирожденный ангел

— Я приехал сюда не за твоей поддержкой Мэдди. Это незапланированная остановка. Я сегодня пришел сюда, потому что знал твоего отца, Джейкоба Годрайта. И я его очень уважаю. Он был великим Ангелом. — Линден замолчал, словно вспомнив что-то, что причиняло боль. — И поэтому я подумал, что я в долгу перед тобой. Я просто подумал, что нам надо поговорить. Я хочу, чтобы ты знала, почему я делаю то, что делаю.

— Почему? — Мэдди сказала. Она должна была признать, что ей было очень любопытно узнать, как он мог сначала работать с Ангелами, а потом перейти к их запрету.

— PR-кампания Ангелов хороша, я должен признать это. Я выгляжу фанатиком. Подстрекателем. Но я не ненавижу Бессмертных. Я любил некоторых из них. Я любил твоего отца нежно, как брата. Я ненавижу систему. Система так несправедлива и коррумпирована, она должна быть демонтирована.

— Но реформы могут произойти, — сказала Мэдди, хотя ее голос был несколько неуверенным.

Сенатор Линден был тверд. Но его голос был наполнен сожалением.

— У нас нет времени для этого. Я пробовал это раньше. Снова и снова. Но Ангелы не будут вносить свои вклады. Я не вижу никакого другого выхода. Я не хочу идти этим путем. Я — идеалист в глубине души, Мэдди. Но я должен быть прагматиком в своих действиях. Это единственный способ спасти нас: людей и Ангелов. У меня есть обязанности закрыть это. Я желаю, чтобы это было не так.

Мэдди впитала слова Линдена. Она не была уверена, что она чувствовала в них. Но она начинала видеть, как он получил такую поддержку, так быстро. Это был не просто некоторый антиангельских дух, охватывающий страну. Когда он был там, вы могли чувствовать его убеждение. Даже если вы не соглашались с ним, это было почти опьяняющим.

Молодой человек в неподходящем костюме появился за столом. Он сказал шепотом, — Сенатор, мы должны идти. Через два часа у вас обед в Palisades Riviera, и мы должны остановиться в общественном центре в Западном Городе Ангелов по пути.

Сенатор Линден кивнул.

— Просто дай мне еще чуть-чуть времени с мисс Монтгомери. Или Годрайт.

Молодой человек кивнул и исчез за углом.

— Мэдди, ты происходишь из обоих миров, Ангельского и человеческого. Я знаю, что это должно быть трудно, — сказал сенатор. — Я просто хотел, чтобы ты знала, что я понимаю это. Что бы ни случилось, это не личное. И я хотел встретиться с тобой. Я рад, что я… твой отец гордился бы тобой. — Взгляд в глазах сенатора стал далеким, как будто он вспоминал другое время, другое место.

Слова вырвались изо рта Мэдди.

— Я все еще думаю, что реформа может произойти. Что я могу помочь заставить ее произойти.

Сенатор обдумывал то, что она сказала некоторое время.

— Мэдди, я знаю, что твое сердце находится в правильном месте. — Его глаза искали ее. — Но честно, независимо от того что ты думаешь, ты никогда не будешь в состоянии преобразовать Ангелов изнутри. Они никогда не позволят тебе. Если ты будешь честна с собой, то ты будешь знать, что то, что я говорю, верно.

Острая боль прошла по Мэдди, когда она услышала эти слова.

На некотором уровне она соглашалась с тем, что сказал сенатор Линден? Что фактически невозможно вызвать изменение изнутри организации Ангелов? Она думала, что изнутри был единственный способ вызвать изменение. Но действительно ли она была полностью уверена в этом?

— Теперь я должен идти прежде, чем у моих сотрудников случиться кризис, — сказал Линден, вставая и разглаживая его пиджак. — Кто знал, что быть политиком — это главным образом нянчиться с пакетом нервозных людей?

— Отчасти это как быть Ангелом, — сказала громко Мэдди прежде, чем она смогла себя остановить.

Сенатор протянул ей руку. Мэдди мгновение колебалась. Его гладкая рука висела протянутой в пространстве между ними.

Мэдди пожала его руку. Он твердо сжал ее.

— У тебя глаза твоего отца, — сказал сенатор. — До свидания, Мэддисон. Будем надеяться, что мы снова встретимся при более благоприятных обстоятельствах.

Глава 20

Джексон и Марк сидели друг рядом с другом за сверкающим дубовым столом в конференц-зале медицинского центра. Напротив них была собрана группа из четырех докторов, одетых в свежие белые лабораторные халаты поверх рубашек и галстуков. Комната была также огромна как библиотека, и стены были облицованы красивыми книгами в кожаном переплете и журналами.

Джекс не смотрел на докторов или на что-либо еще в комнате, его пристальный взгляд был направлен через окно на солнечный день снаружи. Птицы порхали, белки носились назад и вперед с орехами, а разбрызгиватели болтались вдоль зеленых лужаек, когда поливали траву.

Высокий доктор с аккуратно подстриженной бородой, с которым отчим Джексона часто играл в гольф, откашлялся.

— Джексон?

Джекс продолжал смотреть в окно. После долгой паузы он ответил, не поворачивая головы.

— Да?

— Так, ты понимаешь… что мы сказали тебе?

Джексон повернулся на стуле и положил руку мягко на стол.

— Да, Доктор, это кажется довольно ясным.

Огорченный взгляд появился на лице Марка.

Джекс встал и протянул руку.